Древняя Русь : наследие в слове. Мудрость слова

Только в конце XVII в. определение действительный начинает выражать идею реального, существующего «на самом деле»; ведь только действующий превращает действие в действительное, реальное дело. Но вместе с тем эта характеристика уже отчуждается от человека, носителя и исполнителя дела как действия, начинает обозначать нечто, размещенное вне человека. Революционный переворот в мировоззрении людей XVII в. связан с развитием общества; он обозначил новое отношение к действительности. Действительность, как стало ясным, пребывает не только в человеке, так что и не человек вовсе — центр природы. Действует — функционирует — сама действительность.

В середине XVIII в. появляется в готовом виде и наше слово — действительность, хотя до начала XIX в. оно означает всего лишь ‘деятельность’ или ‘возможность действия’. Вот как Радищев пишет о новорожденном: «Нельзя, чтобы мозг был без действительности», т. е. бездейственным.

В 1830-е гг. в различных критических трактатах слово все чаще употребляется в новом значении. Теперь действительность — это то, что существует на самом деле, независимо от наших чувств и воли; реальное бытие мира, — словом, «окружающая действительность». А все накопленные веками морфемы в сжатом виде несут важное сообщение, которое мы всегда имеем в виду, когда употребляем слово действительность: касательство к делу, действие воплощено в слове, создавая некий результат (действо) человеческой деятельности (действитель), результат которого можно соотнести с реальным миром и проверить, на самом ли деле верны наши чувства или они создают иллюзию правды и соответствия реальному миру. В составных частях такого искусного слова сохраняются все первосмыслы корня, аналитически разнесенные по суффиксам. Деи- как касательство к делу, которое задано в слове (де-), а дальше разные оттенки самого дела, представленные в развороте личных и общественных отношений к нему.

Действие как исходная точка познания, отраженная в слове-глаголе; действователь как субъект познания, осознающий мир в индивидуально-личном действии; действительный как общее свойство окружающего мира, как предел и грань доверия своим чувствам и разуму; действительность как общая формула всего, что существует объективно вне меня, что можно преодолеть действием, покорить словом и тем самым познать как действительное.

В привычных и простых сцеплениях суффиксов зашифрован весь путь познания, развития сознания — от варвара X в., запуганного окружающим миром с его тайнами, до современного человека, подчиняющего себе окружающую действительность.

Попутно в нашем рассуждении возникло несколько соответствий, которые также требуют комментария. Они не относятся непосредственно к нашей теме — древнерусской эпохе становления сознания, однако могут помочь в восприятии сути дела.

Речь идет о словах реальность, существующий, окружающая действительность.

Окружающаячеловека действительность, вот о чем речь. То, что доступно чувствам и проверке личным опытом. Это тот самый м и р, о котором не раз уже сказано в предыдущих книгах: белый свет, доступный нашему зрению. Не только в русской ментальности сложилось представление о реальности как мире вокруг; в немецком языке идея ‘реальности’ тоже связана с мыслью о ‘мире’.

Существующий помимо нашего сознания. В XVIII в. понятие о действительности недолгое время передавалось словом существенность, которое было семантической калькой с французского слова réalité; но в соревновании победил все-таки собственный вариант действительность, в котором преобладает идея «действия», а не «сущности» существования: делать, а не просто быть. В содержательном наполнении слова отражена вся последовательность превращенной формы сознания, как мы выявили ее, говоря о средневековом символе. В самом деле, формы дѣ- и дѣи- отражают момент синкретичной образности, распространения дѣиств- / дѣистви- / дѣиствитель соотносятся с развитием образного понятия (символа уподобления), а отвлеченное прилагательное дѣйствительн-ый — образного понятия (символ замещения), и только термин действительность с полным правом отражает законченность в преобразовании символического ряда в понятие.