Древняя Русь : наследие в слове. Мудрость слова

Древние славяне прошли все этапы развития органов чувств и усовершенствования восприятий как средства познания мира. Однако язык сохранил следы того состояния, когда наибольшим почтением пользовался слух, а не зрение. Слова, обозначавшие действие низших органов чувств, долго были связаны со слухом, а не со зрением. Память и мысль также отталкивались от слуха, система доказательств строилась на основе слуховых фактов (послухъ, а не видокъ), поэтическая традиция опиралась на звучание и воспроизведение текстов на слух. Еще и сегодня украинец скажет чую в смысле ‘слышу’, а русский «слышит» даже запах.

Мы не случайно говорили об органах чувств, фактически сведя всю их совокупность к неопределенному чутью. Древний глагол чюяти мог означать самые разные формы познания: ‘сознавать’ («душа чюеть свои грѣхи»), ‘чувствовать’ (человек не чюеть своей усохшей руки), ‘слышать’ (слепец в притче Кирилла Туровского чюеть всё, даже запах, но ничего не видит). Осязание уже не является основной формой восприятия, зато налицо вся последовательность исторически достоверных этапов развития слова в его значениях: ‘ощущать’ (осязать, т. е. удостовериться в существовании предмета), затем ‘слышать’ о нем, говорить о нем, обсуждать этот предмет, в том числе и отвлеченный, и наконец, ‘знать’ о нем, сознавая его сущность.

Всё устремлено к тому, чтобы познавать «Чувство», восходящее к нерасчлененной неопределенности чюти, становится общим наименованием для всех органов чувств и восприятий посредством их.

Но самым важным источником знания становится зрение. Процесс переориентации познания на высшую форму восприятия, зрение, не проходит для языка бесследно, и это движение мысли сохраняется в словесных формах. Все слова, в древнерусском языке обозначавшие зрение и созерцание, сохранились, хотя и изменили отчасти свои значения.

Глагол видѣти чередованием гласных в корне связан с глаголом вѣдѣти ‘знать’; во многих родственных славянским языках этот корень и значит ‘знать’, в славянском он обозначал действие ‘смотреть, видеть’, а в древнерусском еще и ‘размыслить’, т. е. осознать и восчувствовать вместе.

Глагол съмотрѣти имеет приставку съ-, корень слова в родственных языках сохраняет значение ‘осторожность’, или ‘воспринимать, чувствуя’, или ‘искать, стремясь’. Несмотря на кажущиеся различия, все эти значения, несомненно, друг с другом связаны и восходят к неопределенно общему в прошлом значению, которое можно было бы восстановить так: ‘стремиться (вос)чувствовать’, а в древнерусском еще и просто ‘узнать’. Смотреть, чтобы о чем-то проведать.

Глагол зьрѣти также связан с обозначением формы зрения, он родствен таким словам, как зоркий, зрачок, зоря, зырить, от него происходит и термин зрение. А сверх того — и множество поздних образований вроде позор, презрение, подозрение и т. д. Сравнивая значения корня в родственных языках, обнаруживаем исходное его содержание: ‘видеть свет, сияние’.

Наоборот, глагол глядѣти первоначально указывал на самый процесс зрения, для чего необходимо было осветить обозреваемый предмет, создать поле зрения в результате того, что вовне замечен блеск, мигание (света), не длительный поток света, а некая вспышка, осветившая предмет, обратившая на него внимание. Зрѣти и глядѣти связаны друг с другом, как связаны источник и воспринимающий аппарат: «зрение — свет»; первое относится к объекту наблюдения, второе отражает свойство человека, способного уловить его.

С другой стороны, видѣти и съмотрѣти по значению ‘зрение’ вторичны, они отражают более позднее сближение с глаголами собственно зрения. Определить смысловую разницу между обеими парами глаголов можно, изучая древнеславянские тексты.

Зърѣти в этих текстах означало не только ‘смотреть, видеть’, но также и ‘желать; завладеть; слушаться’. «Зри в корень!» — это значит многое: и овладей сутью, и прислушайся к существу дела, и многое еще. «Подобаеть времене съмотрити, а года зьрѣти» — так славянский переводчик излагает мысль греческого мудреца в «Пчеле». Действительно, время длительно и может быть бесконечным, к нему «стремятся», а годы вполне конкретны и все наперечет, их «наблюдают» непосредственно.

Зърѣти — глядѣти со временем стали абсолютно равнозначными глаголами, поскольку противопоставление объекта зрения и субъекта взирания устранилось в результате развития грамматических средств выражения субъект-объектных отношений. Самостоятельными словами выражать такое отношение стало не так уж и важно. Даже вторичные и второстепенные значения этих глаголов, которые и образовались-то в связи с совмещением их исходных смыслов, теперь совпадают; оба глагола могут значить и ‘полагаться’, и ‘слушаться’, и ‘желать’. «Гляди мне!» — такое архаическое сочетание слов выдает исходное, не совсем расчлененное значение: тут и ‘смотреть’, и ‘слушаться’.