Древние ассирийцы. Покорители народов

В письмах из Мари содержится недостаточно данных об ассирийцах, занимавшихся продвижением интересов Шамши-Адада и Ишме-Дагана в восточных областях державы. В этом послании впервые упоминаются, насколько нам известно, двое из них: Шамаш-насир и Варад-Шаррим. Последний, очевидно, время от времени присутствовал при дворе Кувари в качестве посла Шамши-Адада, передававшего приказания ассирийского царя и выполнявшего его поручения. Шамаш-насир имел право получать письма, адресованные и ему, и Кувари одновременно. Обязанности Варад-Шаррима менее конкретны. Он обладал большей свободой действия и, судя по всему, был своего рода специальным представителем Ассирии. Он также мог служить доверенным лицом в разведке Шамши-Адада. В любом случае он обладал информацией, получение которой было связано с большим риском.

Эндушше является персонификацией и олицетворением «врага», упомянутого в этом и других письмах, обнаруженных в Телль-Шемшаре. О нем мы знаем то, что он принадлежал к племени гутиев и что на протяжении длительного (а возможно, и не очень) времени скрывался в городе Шикшаббум. Местонахождение данного поселения пока неизвестно, но у нас есть основания полагать, что оно располагалось в горах к юго-востоку от равнины Рания. В то время как ассирийцы, турукку и жители Шушарры являлись союзниками (без всякого сомнения, это было временное явление), гутии скрывались в отдаленной местности, ожидая возможности напасть на самое слабое звено коалиции — на Кувари. Его владения располагались дальше всего от основных сил союзников, что значительно затрудняло связь с ними. В письме, где Шамши-Адад сообщает своему хурритскому «вассалу» о враждебных намерениях гутиев, отразилась тревога, которая вскоре станет основным чувством, испытываемым жителями Шушарры. В приведенном ниже послании, вторая половина которого, к сожалению, не сохранилась, говорится об отправке в Шушарру подкрепления — военного корпуса — для усиления ее гарнизонов. Кроме того, оно свидетельствует о том, что в самом городе, возможно уже осажденном гутиями, существовал ряд внутренних проблем.

«Скажи Кувари: так говорит твой господин. Я только что послал войско из 600 человек, чтобы защитить Шушарру. Позволь этой армии войти в Шушарру. Ты сам должен прибыть ко мне. Люди из города Ута начинают покидать Шушарру, а жители города Куншум, которых ты заставил уйти из Кушнума, собираются покинуть тебя. [Они] вероломны и мятежны. В былые времена, когда они пребывали в городе Шаррима, в стране вокруг Кабры, ко мне приходили их старейшины […]».

Отношение Шамши-Адада к измене этих горных племен наиболее четко отразилось во фрагменте послания, в котором он снова вспоминает о Яшуб-Ададе, таком же аморее, как и сам царь, но в то же время человеке, в котором тот, возможно, видел воплощение коварства обитателей гор. Свое мнение о нем Шамши-Адад выразил в следующей горькой и ироничной фразе, адресованной Кувари: «Он не знает своих собственных слов, и клятвы, которую он приносит, он также не знает. Он клянется так, будто делает это во сне».

Трудности получения достоверных сведений о планах племен и передвижениях их войск посвящено письмо, в котором царь цитирует для Кувари слова гутия Эндушше, перемежая их своими комментариями. Шамши-Адад сообщает ему следующее: