Древние боги нового мира

Поднимаясь, цепляю левой рукой его за грудки, чуть приподнимаю и наношу удар правой в подбородок. Затылок с деревянным стуком соприкасается с паркетом. Глазки Филиппова закатываются. Всё! Четыре секунды – бой, вернее избиение, окончено. Смотрю на подонка. Нет, сознание не потерял, но поплыл неплохо. Сотрясение? В принципе – плевать. С моей точки зрения он заслужил переломанных рук и ног как минимум. Так что пусть еще «спасибо» скажет.

Осматриваюсь. Вокруг одноклассники с удивленными лицами и глазами персонажей японского аниме. Молчат. К месту расправы постепенно стекаются любопытные младшеклассники, привлеченные непонятной движухой. Филиппов стонет на полу, пачкая форму.

- Так! Что тут происходит? – к нам проталкивается наша классная. Блин! Как ее зовут? Напрочь забыл и поинтересоваться не удосужился.

- Тут вот Филиппов… - начала одна девочка с противным лицом. Тоже одноклассница. Тоже не помню, как зовут.

- … Бежал, поскользнулся и упал. – торопливо перебиваю я – Головой сильно ударился. Может его в медпункт?

Услышав такие новости, классуха сбледнула лицом и торопливо присела у пострадавшего.

- Коля ты как? Как ты себя чувствуешь?

Бесполезно. Коля сейчас бабочек в соседнем измерении ловит. Хоть глаза и открыты, и даже что-то мычит. Все-таки сотрясение. Высоко от пола оторвал. Ну да чего уж теперь. Плотность толпы вокруг места действия возрастает. Осмотревшись по сторонам, бочком, бочком, просачиваюсь за спины любопытных. Мавр сделал свое дело, мавр может уйти. И желательно, чтобы мавра не искали, списав все на случайность. Ну да скорее всего так и будет. Скандалы никому не нужны.

Удивительно, но последствий от моих действий не было никаких. Вообще. Даже к директору не вызвали. Филиппова до конца занятий в школе я больше не видел. Как увезли в тот день в больницу, так больше и не появился. Класс, во всяком случае, большая его часть, поддержал версию с самостоятельным падением ублюдка. Хотя, наверняка, кто-то стуканул взрослым правду. Та же девочка с неприятным лицом. И, хоть я и чувствовал в эмоциональном фоне одобрение, причина, скорее всего, кроется в другом. Просто Филиппов достал уже всех. Не я один от него страдал. Скорее всего, этот ублюдок был не совсем здоров психически и должен был учится в спецшколе. Но попал в общую. Сменив четыре учебных заведения за свою жизнь и отслужив в армии, подобных персонажей, начинающих маньяков-садистов, получающих удовольствие от издевательства над жертвой, я больше не встречал.

Сегодня семнадцатое июня. И я уже третий день брожу по берегу Байкала, мысленно взывая к Номаду, или кто там меня услышит, на языке Джоре. Со школой удалось расстаться без проблем. Правда, после инцидента с Филипповым, чо то все резко захотели со мной дружить. Ну ладно, не все. Но довольно много. Чем доводили до белого каления. Не было у меня никакого интереса с малолетками общаться. И даже друг в прошлом, то есть в этом настоящем, Вовка-Бульдозер вызывал глухое раздражение. Еле дождался июня, сдал в библиотеку учебники и помахал на прощание ручкой. Мама, убедившись за май в правдивости моих «предсказаний» и немного «причесанная» кастрированными пси-способностями согласилась на поездку и накатала заявление на увольнение, так как отпуск ей не дали.

Понимая, что в том месте, где произошел первый контакт, сейчас, скорее всего, в лучшем случае пустырь, начали готовится к поездке. Опыта турпоходов что у мамы, что у меня, было ноль. Правда, базы Диверсант и Штурмовик включали в себя курс выживания на поверхности планет, а мнемограммы земных военных сохранили данные о разведвыходах и проживании в палаточных лагерях, но это было не совсем то. И в первую очередь это касалось экипировки. Трудновато в восемьдесят восьмом году, в СССР найти рейдовые рюкзаки, одежду с мембраной Gore и водонепроницаемую обувь, за исключением резиновых сапог. Даже вшивого комбеза из НАЗа (носимый\неприкосновенный аварийный запас) спаскапсулы нет. Как и одноразовых пайков с того же НАЗа или корейского Доширака. Трудно жилось советскому туристу.