– Может быть ты и прав. – Сардейл немного помолчал, оглядываясь по сторонам, словно искал поддержки у воинов, но те молчали, и он с тяжёлым вздохом попытался оправдаться: – Я всего лишь хочу, чтобы мы выиграли в этой войне, и потеряли как можно меньше людей.
Да. Только поэтому ветеран мог предложить пойти на подлость. Нет, это не трусость. Разве можно его упрекнуть в этом? Он никогда не прятался от сечи, и всегда был в первых рядах со своей секирой. Был безжалостен к врагам и уничтожал всех, до кого мог дотянуться. Каждый мог предложить такое, не подумав.
– Император Геннах и Зурия, наверное, не стали бы думать об этом. – Заметил Болевил. – Зная их, я с уверенностью могу сказать, что они бы захватили оружие при первой возможности, и не остановились бы ни перед какой кровью. Если было бы нужно, они убили сотню Древних, и даже тысячу.
– Но мы, не император Геннах, и не Зурия. – Тут же откликнулся Барс. – Мы – виги. Благородные, и мужественные воины. Мы держим клятву, и верны своему слову. Кто может упрекнуть нас в предательстве?
Воевода обвёл взглядом воинов, и увидел, как они заулыбались, как потеплели их глаза. Кажется, неразрешимый вопрос, мучающий их весь день, всё же разрешился без ущерба для совести и всех жизненных устоев, впитанных с молоком матери.
*
* *Глава 22.
Странное ощущение. Словно ты и пленник, и почётный гость одновременно. Тебе разрешается идти куда угодно, делать что заблагорассудится, и в то же время постоянно ощущаешь на себе чей-то внимательный взгляд. Кто-то смотрит за тобой, и готов предостеречь от опрометчивого шага. Впрочем, что ещё можно ожидать от людей, что когда-то были должны умереть от руки челман, направленных тобой?