– Наши воины тоже захотят тебя послушать. – Согласно кивнул харвелл, и, сделав приглашающий жест, показал на большой костёр, разложенный на камнях возле колодца, в центре внутреннего двора, где могли греться защитники замка.
Дальнейшее рисовалось сивду в самых возвышенных, торжественных событиях, и победа, казавшаяся почти невозможной, далёкой, придвинулась вплотную. Не хотелось и думать о будущих кровавых, жестоких битвах, о том, что ещё многие воины погибнут, не смогут поднять кубки на тризне, о том, что ещё долго будут корчиться в огне города, веси, и деревеньки страны Лазоревых Гор. Хотелось верить в то, что победа всё же когда-то будет, и не останется ни одного варвара на этой священной, благодатной земле. Хотелось быть уверенным, что через три месяца начнётся весна, и как только на яблонях высыплет пахучий, ослепительный цвет, он поведёт под венец свою любимую Альте.
– К чёрту взвар! – Норд грубо схватил поданную кружку, и, выплеснув содержимое на снег, наполнил её вином из фляги на поясе. Истосковавшееся, зачерствевшее сердце жаждало праздника, веселья, и он, подняв глиняную кружку высоко над головой, крикнул так, чтобы услышали и воины у костра, и несущие на стене дозор: – Сегодня день для вина! Отворяйте кладовые! Доставайте бочонки со старыми медами! Пейте и знайте, что начинается освобождение страны Лазоревых Гор!
Сивды и харвеллы нестройными криками радости ответили ему, и Норд понял, что они так же давно ждали этого дня, и сегодня можно навсегда распрощаться с мрачным отчаяньем, теснившим их душу. Да и как не поверить в ожидаемое, если он сам видел лагерь россов, самих «Железнобоких», их коней, палатки, наскоро сложенные шалаши, говорил с боярином Гердаем, и предводителем лесовиков, лордом Парфтеком.