Древние Боги

Он ожидал увидеть нечто подобное, что видел в тронном зале Владыки, но здесь всё было по-другому. Не было тихо потрескивающих золотых светильников на треногах, не было видно массивных, в несколько человеческих обхватов колонн, подпирающих свод потолка, стены зала не украшали доспехи предков, и шкуры убитых невиданных животных. Сюда не проникал свет из длинных, заострённых к верху окон, через какие было видно небо, и заснеженные вершины гор. Ничего подобного! Всё те же круглые фонари под потолком, излучающие резкий свет, серые, унылые стены, и как всегда, большое количество металлических дверей с рычагами запоров.

– Где мы? – Спросил Барс, заметив в конце полукруглого зала такие же двери, через какие вошли сюда северяне, а возле них пару десятков солдат в пятнистой форме, вооружённых такими же короткими автоматами.

– Мы пройдём несколько постов безопасности, пока попадём в апартаменты президента. – Со слабой, извиняющейся улыбкой ответил Михаил.

Теперь Рутгер понимал, что имел в виду Древний, когда говорил про то, что перемены в Улье возможны только при законных выборах. Даже если люди взбунтуются, и будут прорываться сюда, чтобы поставить своего президента, что они встретят? Запертые двери, что невозможно взломать, и несколько сотен солдат, вооружённых автоматами? Что им тогда останется? Только погибнуть. Да и не приведёт ли это к гибели всего убежища Древних Богов? Нет. Война здесь, в подземельях, конечно же, не выход.

Встретившись взглядом с учёным, воевода покачал головой, давая понять, что помнит его слова, произнесённые в их углу, на обломках мебели, и тот, опять грустно улыбнувшись, показав рукой направление, заторопился:

– Нам туда. Президент не любит ждать.

– Прогулка на дрезине мне понравилась больше. – Пробурчал Сардейл, и за спиной воеводы раздались тихие, приглушённые смешки воинов. И сам с трудом сдерживая смех, Рутгер оглянулся, собираясь приструнить ветерана, увидел озорные огоньки в карих глазах Эрли, и промолчал, радуясь её игривому настроению. Значит, всё в порядке! Она не чувствует близкую опасность! Может, напрасно Михаил так нервничает, и все его тревоги не стоят и гроша?