Древние Боги

Его дом стоял на берегу тихой, полноводной реки, а сам он был простым рыбаком, владевшим старой сетью, утлой посудиной, еле державшейся на воде, и чтобы назвать её лодкой, нужно было иметь богатое воображение. Улова едва хватало на то, чтобы прокормить свою немногочисленную семью – жену, и дочь четырёх лет от роду, и всё же они были счастливы! Наверное, это было единственное время в жизни, когда, сильными взмахами вёсел он выгребал на середину залива, чтобы поставить сеть, а чернобровая Айше с лукавой улыбкой оставалась ждать его на берегу. Хотелось, чтобы так было всегда, вечно, пока стоит, пока существует Обитаемый Мир.

А потом в их город пришла чума. На улицах разжигали костры с чёрным, смрадным дымом, люди ходили, закутавшись в ткани и меха с ног до головы, и солнце, кажется, навсегда покинула этот счастливый край. Миряне умирали прямо между домами, на деревянных мостовых, и никто не убирал трупы, боясь заразиться, не понимая, что уже поздно, и небольшое серое пятнышко, появившееся на шее – признак страшной, неизлечимой болезни. Многие замуровали себя в собственных домах, но и это не помогало. Смерть находила их и там.

Часто оглядываясь, прислушиваясь к каждому хрипу раздававшемуся с улиц, Ниирде выбирался из своей хижины, плыл на середину залива, и забрасывал сеть, чтобы тут же торопливо выбрать её, и радовался даже малой рыбёшке, если удавалось хоть что-то поймать. Его семья хотела есть, и это гнало его из дома, не смотря на то, что в городе свирепствовала смерть! Весь день они молили богов, чтобы те послали им спасение, и по листочку сжигали на углях очага травку, какую дал им как-то проходивший мимо дома старый, седой, одетый в рваную дерюгу, ведьмак. Соо неистово верил, что это может помочь, и глядя, как корчится, чернеет, вспыхивает на углях, подёрнутых серым пеплом зелёный, хрусткий листок, пытался разглядеть в этом какой-то знак свыше, вселяющий надежду. Но люди продолжали умирать, и, глядя в расширенные от страха, зелёные глаза дочери, он боялся представить себе её мёртвой. Он не хотел её терять, как и Айше, и прижимая к себе вздрагивающее от рыданий тоненькое, маленькое тельце, скрипел зубами от собственного бессилия.