Древние Боги

Однажды, поздним вечером, сжигая очередной, готовый рассыпаться в руках листок, он вдруг понял, что видит на углях силуэт своей лодки, и сразу осознал, в чём может быть спасение для его семьи. Бежать! Сейчас же! Немедля ни мгновения! Пока смерть не прокралась в их дом! Они быстро собрались, погрузив нехитрый скарб в утлую посудину, и он, не жалея ни рук, ни спины, погрёб вверх по течению, здраво рассудив, что ночной тягун, дующий вдоль реки, отсечёт от них заражённый воздух.

За несколько дней безумной, остервенелой гонки, они остановились всего пару раз, и едва перекусив, чуть поджаренной на углях рыбой, опять пускались в путь. Ему всюду виделись знаки смерти, и он остановился только тогда, когда увидел, что вдоль берегов реки высятся суровые скалы, опутанные светлыми, разлапистыми соснами. Он приметил на берегу тропку, петляющую вдоль берега, и причалил. Лодка дала течь, и теперь её нужно было проконопатить, чтобы плыть дальше. Почему он так сделал, он и сам долгое время не мог понять, не мог объяснить это самому себе. Ниирде достал топор, и прорубив днище утлого судёнышка спасшего их от верной смерти, оттолкнул от берега. Лодка, тихо закружившись в медленном водовороте, затонула.

Айше ничего не спросила, ничего не сказала, и Соо был благодарен ей за это. Он чувствовал, что какие-то неведомые силы ведут его, указывают верный путь, и он, взяв дочь на руки, стараясь унять бешеный стук сердца в груди, ступил на камни тропы. Подъём был долгим, трудным, пот заливал лицо, перехватывало дыхание, мышцы горели от напряжение, но он упрямо лез вверх, и тянул за собой молчаливую, не проронившую и слова, жену.

Теряя счёт времени, уже не понимая, где они находятся, он увидел перед собой заросшую кустами землянку, в окружении высоких, шумящих сосен, а возле неё, сидящего на пеньке, того самого старца, ведьмака. Переводя дыхание, уже не в силах держать дочь на руках, он взглянул в глаза старика, и вдруг понял, что их ждали! Это казалось невероятным, и, тем не менее, это было так!

Ведьмак кивнул Ниирде, как старому знакомому, и треснувшим, тихим голосом, как тогда, в хижине, уверенно сказал:

– Теперь ты знаешь, кто ты, и для чего рождён. Твой путь будет труден, тернист, но умирая, ты будешь благодарить богов, что они дали тебе такую судьбу.