Древние чары и Синдбад

Помня, что на решение всех домашних дел (Аллах всесильный, какое счастье!) у него осталось дней пять, Синдбад отправился к имаму, тому самому, кто сочетал его с Амалью брачными узами.

Имам поморщился, увидев не пороге «неверного», хотя знал, что юноша, пусть и родился в далеком и холодном Альбионе, был приверженцем Аллаха всесильного и всевидящего и не пропускал ни одной молитвы. Лишь когда в кузне дела требовали его неустанного наблюдения, Синдбад вынужден был отложить священный для каждого правоверного ритуал, однако затем истово возносил Аллаху всесильному самые горячие и искренние слова.

Но в глазах «мудрого», пусть и непроходимо тупого и фанатичного старика Синдбад оставался и неверным, и слугой самого Иблиса Проклятого.

Синдбад начал рассказ о своих неприятностях, но имам не захотел слушать.

– Иди домой, – гадливо морщась, проговорил старик. – Сию же минуту я обращусь к покровителю всех правоверных, и не успеешь ты ступить на порог дома, как все твои беды закончатся.

– Воистину, тогда моя садака[3] станет самой большой, какую ты видел в своей долгой и полной мудрости жизни!

Домой Синдбад бежал так быстро, как только мог. Если бы ему было дано умение летать, он бы пролетел добрую дюжину кварталов. Увы, обещание имама так и осталось пустыми унылыми словесами. Ибо дома было тихо: неслышно спала Амаль, и некому было подать усталому супругу даже чашу воды.

– Что ж, бессильный старикашка. И это все, что ты можешь… Так тому и быть!

И Синдбад сам решил вознести пылкие слова молитвы повелителю всех правоверных. Должно быть, это была самая горячая молитва из всех, какие долетали до ушей Аллаха всесильного. Однако не помогла и она – и Синдбад провел ночь рядом с теплым и любимым, но совершенно неподвижным телом жены. Ни поцелуи, ни ласки так и не смогли пробудить уснувшую красавицу.

Следующее утро Синдбад начал с поиска искуснейшего из лекарей, который знает все о сне человеческом. Такой мудрец, конечно, нашелся. После рассказа Синдбада лекарь задумался, но тоже не торопился собираться в дорогу.

– Отчего ты столь неподвижен, о уважаемый? Отчего не собираешь полную корзину снадобий, дабы поспешить к порогу моей захворавшей супруги?

– Тому есть много причин, юноша, – неторопливо ответил лекарь. Он подал Синдбаду пиалу, полную горячего чая, и указал на место напротив себя. – Во-первых, потому, что твоя супруга вовсе не хворает. Да, среди тех, кто тяжко болеет, встречаются такие, кто несколько дней, а иногда и недель пребывает на зыбкой грани между смертью и жизнью. Это состояние, конечно, не болезнь – скорее сие есть способ защититься от хвори, обмануть ее…

– Сказки варварских племен говорят, что надо выпить мертвой воды, дабы хворь подумала, что смерть ее опередила.

– Мудро… В сказках иногда достает и мудрости, и здравых наблюдений за миром вокруг нас. А что еще говорят эти сказки?

– Что потом надо выпить живой воды и восстать молодым и полным сил, – хмуро ответил Синдбад. Весь этот разговор казался ему пустой тратой времени, юноша стал бояться, что еще минута-другая – и его прекрасная, подобная богиням жена умрет, так и не покинув объятий Морфея.

– Что ж, и сие наблюдение не лишено смысла. Однако, боюсь, мало подходит тебе – ибо нет у нас ни мертвой, ни живой воды.

– Но что же делать, мудрейший? Мне говорили, что ты знаешь о сне все, что лучше тебя никто не составит снадобья, погружающего в крепкий и здоровый сон!

– Это чистая правда, мальчик! Лучше меня сие никто сделать не сможет! Но я никогда еще не сталкивался с тем, что человека надо пробудить – куда чаще я сталкиваюсь с жалобами на то, что мои хворые не могут уснуть…

Синдбад тяжело вздохнул – надежды на легкий исход таяли.

– Увы, друг мой, вряд ли я тебе помогу. Попробуй смочить ей уста крепким кофе, самым крепким, какой только сможешь купить и сварить.

– А если кофе не поможет?

– Тогда… Быть может, напиток из далекой страны Чин… Он так же бодрит и столь же приятен на вкус… Свари кофе и сдобри его перцем и имбирем. Скорее более имбирем, чем перцем. Говорят, что такой кофе поднимает и хладный труп!..

С таким невеселым напутствием Синдбад отправился домой. На никогда не спящем базаре он нашел и свежайший, ароматный имбирь, и горячий, горящий на солнце перец, доставленный через полмира из далекой сказочной страны Фузан. О кофе, конечно, можно было не беспокоиться – в каком же доме прекраснейшей из стран мира под рукой Аллаха всесильного и всевидящего нет дома лучших зерен? В каком доме не передается из поколения в поколение заветный рецепт его наилучшего приготовления?

Сваренный по всем правилам кофе дымился в медной джезве. Но запах на Амаль не подействовал. Как не подействовали и капли ароматного напитка на губах. Не открывая глаз, она слизнула их и, вздохнув, повернулась на другой бок.

К сожалению, снадобье лекаря оказалось столь же ценным, сколь и молитва имама.