Древние чары и Синдбад

– Вторым по силе и значимости был Люцифер – дух астрального света. Это дракон длиной в двадцать шесть, дважды тринадцать локтей, по краям туловища которого три крыла, кроме того, вдоль всего туловища сверху еще одно крыло. Асмодей – ангел-истребитель. Выглядит, как огромная змея, по краям туловища тоже по три крыла. Длиной это чудовище в два десятка локтей. Вельзевул – князь тьмы и демонов. Похож на гигантскую ящерицу, однако чуть меньше, чем Асмодей. По обеим сторонам туловища по три крыла с каждой стороны.

– Позволь, мудрейший, – пересилив себя, обратился Синдбад к болтливому знахарю. – Но зачем ты мне рассказываешь все это?

– Ты должен знать, о ком я говорю, червь. Ты должен знать, кого я победил. И тогда ты сможешь довериться моим знаниям и умениям. А сейчас не перебивай – иначе в гневе я низведу тебя до праха у ног этих прекрасных псов.

«Прекрасных?! Да эти шелудивые твари похожи на прекрасных, как ты на лекаря и последнюю надежду человека…»

Синдбад хотел уже встать и уйти. Но вспомнил спящую Амаль и… решил взять себя в руки. Что, если под личиной этакого безумца скрывается подлинный целитель?

– Нектарий – дракон о семи головах, хранитель жертвенной чаши. Сама чаша сделана из черного гранита, и в ней может уютно поместиться живой слон. Из нее дьявол пьет кровь младенцев, которая обладает чудовищной жизненной силой. Виссарион – пятиголовый дракон, хранитель меча дьявола (меч длиною в тринадцать локтей, булатная сталь и чернение). Самуил – трехглавый дракон, хранитель дьявольского трона и колчана со стрелами дьявола. Трон же сделан из золота. Велиар – крылатый змей, хранитель короны, скипетра и державы дьявола. Изиккил – демон, хранитель малой печати дьявола, сделанной из золота. Израэл – демон, черный ангел смерти. Молох – ящер, хранитель лука дьявола. Сам лук сделан из тиса, длиной ровно в дважды тринадцать локтей. Но основное назначение Молоха есть разжигание войн между людьми, в чем он немало преуспел.

– Сюда, все, лишенные надежды! Сюда, все, ищущие пропитания!

– Притирания для красы и неги! Мази от мозолей и душевных болей!

– Это золото, а не урюк!

– В этом золоте поумирали даже престарелые черви!

– Сюда, все сильные и смелые!..

Свиток четырнадцатый

Для него, Хасиба, все началось в раннем детстве – у стены отцовской мастерской. Быть может, то был дар, но до некоторых пор он ощущался лишь как кошмар, что тревожит детский сон. А вот в юношескую пору дар сей превратился в проклятие и настиг его, когда учился он у почтенного Саддама, скрывая свои видения от наставника. И если бы в тот жаркий день они не отправились в цирк, такой же, как и в нашем прекрасном городе, бродячий цирк, его жизнь бы не изменилась.

Многого ожидал малыш Хасиб от представления, но куда больше увидел. Порадовали мальчика и дрессированные звери, увидел он и канатоходцев, и замечательных жонглеров. Внимание же почтенного Саддама привлекли, к удивлению его юного спутника, не чудеса, которых он так ожидал, а обыкновенные гимнасты.

– Смотри, малыш, – прошептал учитель ему на ухо, – вот это и есть настоящее чудо, настоящее искусство. Ибо чудеса с помощью каната может показать любой, а вот так замечательно владеть своим делом, добиться столь точного равновесия дано лишь тому, кто не щадит самого себя и занимается своим ремеслом все время, добиваясь того, что ремесло это назовут искусством – вот как я сейчас.

– Да, учитель, – послушно кивнул Хасиб, пытаясь понять, что же так поразило учителя в таких несложных с виду движениях.

Мальчик смотрел, но пока ничего не видел, а его наставник, прищелкивая языком, раз за разом восклицал:

– Ай, прекрасно! Ай, замечательно! Ай, какой молодец!

Представление закончилось, и зрители стали расходиться.

– Не ругаешь ли ты меня, учитель? – робко спросил Хасиб. От его взгляда не укрылось, что чаще губы учителя складывались в гримасу пренебрежительную, чем довольную.

– О нет, мой мальчик. Многое из того, что я увидел, послужит нам с тобой отличным поводом поговорить и изучить самые разные стороны жизни и науки. Кое-что показалось мне смешным, кое-что любопытным. Но ничего отвратившего меня я не увидел. А потому от всего сердца благодарю тебя – ты преподал мне отличный урок. Да и удовольствие я получил. Что в моем возрасте и вовсе уж редкость.

Хасиб просиял – угодить учителю было совсем непросто. И вот сейчас, неторопливо возвращаясь с ним домой, мальчик потихоньку радовался.

– Смотри, мой умный ученик, вот там, у колодца, я вижу еще одного настоящего мастера. Посмотри на его высокое искусство – не каждый день можно увидеть здесь, в глуши, заклинателя змей.

Хасиб присмотрелся. В жидкой тени старого карагача на циновке сидел изможденный чужеземец и наигрывал на дудочке какой-то едва слышный немудреный мотивчик. А перед ним, поднявшись из старой плетеной корзины, покачивалась огромная кобра.

Эту змею Хасиб не спутал бы ни с какой другой. Именно такое чудовище когда-то напугало его у стены отцовской мастерской.