Древние чары и Синдбад

Вопросы не оставляли меня. Что сталось с Софией? О чем думают сейчас мои друзья и где они меня ищут?

Больше всего меня беспокоило, что какой-нибудь проходящей мимо шайке разбойников вздумается скоротать здесь ночь. Я прекрасно понимал, что произойдет, если они увидят Азизу. На этот счет у меня не было никаких иллюзий. Одного я могу убить, даже двоих или четверых, но в конце концов они убьют меня, и Азиза останется в руках грубой солдатни, привычной к насилию, к услугам случайных женщин в лагере.

На закате мне удалось подстрелить из лука кролика, и мы устроили небольшую трапезу из жареной крольчатины, нескольких абрикосов и виноградных гроздей, которые смогли найти в заброшенном и полупустом саду. Поев, мы забрались в цитадель и смотрели, как заходит солнце.

Почти в полумиле от замка росло несколько деревьев – местечко, куда вряд ли кто-то забредет по доброй воле, гораздо менее привлекательное, чем другие такие же рощицы неподалеку.

В разные стороны от этого места отходили неглубокие овраги. Там, прикинул я, и имеется, вероятно, выход из туннеля, непременного атрибута любого одинокого здания в этих недоброжелательных местах.

Более того, вход в такой туннель должен находиться в самой цитадели, может быть, в той самой комнате, где мы обосновались. Целый час усердных поисков, однако, не дал результатов.

Мне помогла Азиза.

– Вблизи Палермо, в замке гансграфа, – вспомнила она, – я видела качающийся камень в стенной нише главного зала. Так пытались скрыть вход в потайное место, укрытие.

Ну конечно! Какой же я недоумок, ведь и самому мне случалось видеть качающиеся камни-запоры!

В полуразрушенном зале, всего в шаге отсюда, я заметил такую нишу, невидимую от двери… Маленькая ниша с бойницей, но начиналась прорезь в стене необычно высоко, почти на уровне груди. А ниже – сплошная толща камня высотой в два локтя и шириной в три.

Присев рядом с камнем, я толкнул его верхнюю часть. Ничего не произошло, и я нажал снизу. Опять без толку. Только когда я нажал изо всех сил, теперь упершись спиной слева, – камень сдвинулся. Он был очень неподатлив из-за долгих лет бездействия, но все же двигался.

Глыба поворачивалась на оси из шлифованного камня, уходящей в толщу стены внизу и вверху. За глыбой оказалось отверстие размером едва в полтора локтя шириной, открывавшее доступ на крутую винтовую лестницу. Ступени шириной всего в локоть уходили вниз, в дыру, похожую на колодец. Я едва разглядел четвертую ступеньку, а дальше – полная тьма.

Один неверный шаг – и провалишься… глубоко ли?

Я бросил в колодец небольшой камешек и прислушался. Немало прошло времени, пока снизу долетел глухой звук удара.

Взяв свечу из ниши прямо над лестницей (ох, как же предусмотрителен был последний хозяин этого неприветливого местечка!), я зажег ее.

– Если кто-нибудь появится, закрой отверстие, но оставь небольшую щелочку.

– Я пойду с тобой. – Азиза была бледна и испуганна. – Не хочу оставаться одна.

– Ты должна остаться здесь. Ступенька может сломаться подо мной, или ход обвалится… Дай мне убедиться, что там безопасно.

– Пожалуйста, позволь мне идти! Если ты умрешь, я хочу умереть вместе с тобой!

– Я не умру, но ты пока следи. Если кто-нибудь появится… прячься.

Сказав это, я шагнул в отверстие и, цепляясь за стену, замер, собираясь с духом. О да! Я боялся. В древнем колодце стоял затхлый запах подземелья, куда давно не проникал свежий воздух, и я не был уверен, найду ли внизу выход, или он давно замурован под многолетним действием воды на камень. Можно было только гадать, насколько стар этот ход, ибо он находился в самой древней части крепости. Хотя и сама крепость изнутри выглядела достаточно древней.

Тьма была черная как смола, воздух просто жуткий. Полагалось бы оставить ход открытым на некоторое время, чтобы хоть немного проветрить его. Но выход наружу может нам понадобиться в любую минуту.

Проверяя ступеньку за ступенькой, я медленно пробирался вниз, по кругу, прижимаясь к стенке узкого колодца. Стояла мертвая тишина. В этот темный провал не доносилось ни звука, а свеча моя давала лишь маленький кружок света.

Несколько раз я останавливался передохнуть. Я жалел, что не начал сразу считать ступеньки – тогда хоть знал бы, когда спущусь ниже уровня земли. Колодец проходил внутри стены цитадели, но по мере спуска заметно расширялся.

В одном месте ступенька была наполовину обломана, в другом – камень раскрошился у меня под ногой, и обломки градом посыпались в черную глубину. Спуск этот представлял собой бесконечную череду каменных плит, закрепленных одним концом в стенке колодца по винтовой линии.

Пламя свечи стояло совершенно отвесно, потому что воздух был неподвижен. Не уменьшилось ли пламя? Правда ли, что там, где оно не горит, человек не может жить? Я где-то слышал об этом.

Внезапно я оказался на каменной площадке примерно шесть на шесть локтей и остановился передохнуть. Пот градом катился по телу, а воздух вокруг был спертый и жаркий. Дыхание стало хриплым, но я не знал, от усталости это или от дурного воздуха.