Древние города

– Какая разница? Купят задешево и все равно забьют. А так – из шкуры выйдет отличный коврик, который можно будет обменять на кувшины у посудников. У нас есть клан, который занимается посудой и ковкой. Вот у них и выменяем.

В ветреное утро дня Затмения Нгаку нигде не было видно. Никто не выходил из палаток, лишь Люк и мальчишки носились с кувшинами, накрывали бочки с водой, тащили большие жестяные емкости, в которых еще оставалась вода.

– Что случилось? – спросила Мэй.

И ей ответил отец, появившийся откуда-то из-за палатки и державший в руках вязанки хвороста.

– Видимо, будет песчаная буря. Потому давай-ка быстро в большую палатку, там все и переждем. И завтрак там же будет.

Мэй кивнула и вернулась к себе. Надо собрать хотя бы рюкзак с вещами и лекой, раз такое дело. Где тут были ее запасные штаны? А ботинки? Их тоже надо взять, вдруг засыплет все песком!

Как долго длятся в здешних местах песчаные бури?

И тут появился Люк. Просунул голову в отверстие палатки, быстро глянул и выдал:

– С ума сошла. Сейчас снесет тебя, глупая женщина. Ну-ка, давай руку…

И он без всяких церемоний схватил Мэй за плечо одной рукой, ее недособранный рюкзак другой и поволок к выходу. Мэй хотела обозвать его как следует, но, оказавшись на улице, передумала, только зажмурилась: по лицу остервенело хлестнуло песком. Невозможно было не то чтобы глаза открыть – дыхнуть. Валило с ног и окутывало непривычной прохладой.

Люк несся вперед, не отпуская Мэй и не останавливаясь ни на секунду. Не давая передохнуть, протереть глаза и осмотреться. Мэй налетела на скамейку, но Люк ловко обвел ее и, подтолкнув, направил ко входу в общую палатку. Там уже встречал отец.

– Ну ты и копуша. Еще немного – и сидеть тебе в отдельной палатке всю песчаную бурую. Без еды, тепла и общества, – пояснил он, осматривая Мэй.

Плечо отца совсем зажило, и он свободно двигал руками, ходил и очень много помогал по хозяйству матери семейства. Он взял на себя основные и самые неприятные хлопоты. Топка печи, мытье посуды, приготовление мяса – отец занимался всем этим охотно и ловко.

– Все так быстро началось, – принялась оправдываться Мэй. – Надо же было собрать рюкзак…

– Не оправдывайся, – усмехнулся за спиной Люк. – Копуша – значит копуша. Теперь вы вместе, с вами будет все в порядке. Я полетел к Тигаки, помогу ей.

И Люк скрылся за мятущейся пеленой песка.

Мэй рванулась было к нему, но отец удержал ее.

– Он ведь на драконе, он окажется выше бури. Не волнуйся. Девочке надо помочь…

– Тогда я с ним, – решительно заявила Мэй.

– Он уже ушел. А ты еще успеешь полетать. – Отец слегка поднял брови, усмехнулся и добавил: – Сейчас сварим с тобой суп, такой, как у нас готовят. Угостим всех. Эй, мальчишки, суп будете?

Жак, что-то деловито объяснявший младшим сестренкам, поднял голову и уточнил:

– Тот, что тогда готовили в лесу?

– Еще вкуснее, – заверил отец.

– Чё не будем? Мы будем. И лепешек, ма. Я хочу лепешек, много.

– Тогда за работу. Ты смотришь за огнем в печи, я занимаюсь овощами. Мэй поможет с тестом. К обеду как раз управимся.

– Я не умею с тестом, – поторопилась отказаться Мэй. Месить тесто, вместо того чтобы летать? Лучше и не придумаешь…

– Да шо там уметь? – удивилась Нгака. – Я покажу. Это просто.

– Что же тогда буду делать я? – улыбнулась мать семейства, которая до сих пор только поглядывала на всех и помалкивала.

– А ты сможешь дошить мне новую рубашку! – тут же пояснил ей Ник. – Ты же обещала. Вечером праздник, я должен быть в обновке. У Жака уже есть, у Нгаки есть…

– Я сделаю новые рубашки и тебе, и Мэй. Вы должны быть красивыми сегодня вечером, – тут же согласилась мать.

– Так разве вечером что-то будет? Буря ведь, – напомнила Мэй и взялась за лямку рюкзака.

– Буря утихнет к вечеру, – с видом знатока пояснил Ник. – Такие бури не длятся долго. Это предвестник Затмения, Светило к обеду станет темным и не даст своих лучей. Драконы будут летать осторожно и медленно, земля заполнится новым песком. И начнется новый год. Вечером все утихнет, встанет ясный Буймиш и мы споем ритуальные песни.

– Да, мы споем ритуальные песни, – подхватила мать, – и воздадим славу Настоящей Матери. Мужчины выберут невест, а завтра мы опустим драконьи яйца в озеро Живого металла. Те, у кого есть драконьи яйца.

– Жизнь продолжится снова, – закончила Нгака.

Отец улыбнулся и произнес:

– Звучит очень красиво.

– А выглядит еще лучше, – заверил его Жак и выставил пятерню.

– У нас есть лека, – вдруг вспомнила Мэй, – он может поиграть с девочками. Он послушный робот.

Она тряхнула рюкзак, выудила блестящий шар и вдруг почувствовала, как нахлынули воспоминания о недавней ночи. Руки Люка, державшие яйцо дракона, его черные глаза, оказавшиеся вдруг так близко, его хриплый голос…

Оказывается, все это время драконья плата была в ее рюкзаке. И она не знала этого и не чувствовала. Зато знал Люк и был спокоен. Он доверяет ей? Уверен в ее храбрости и ловкости?

Одно Мэй знала точно: теперь их с Люком связывали слишком тесные связи. Слишком прочные и слишком важные. И порвать их будет очень и очень непросто…

2