Древние города

Вокруг костров образовался большой круг, у самого края которого поместились музыканты с барабанами, бубнами и незнакомыми струнными инструментами. И воздух задрожал от музыки, и захлопали в ладоши женщины, собирая вокруг себя девушек.

Люк приблизился, поклонился и тихо велел:

– Просто повторяй все движения за мной.

Возможно, он был не совсем уверен в Мэй. Но здешние танцы оказались несложными. Люк двинулся внутрь круга, отступая назад и поднимая руки вверх. Пару раз подпрыгнул, и Мэй повторила за ним. Раз, еще раз. Тело стало гибким и послушным, музыка увлекла. Каждое движение Люка отдавалось в конечностях электрическим разрядом, каждый удар барабана разгонял и без того разгоряченную кровь.

Мэй хлопала в ладоши, подпрыгивала, поворачивалась, двигала бедрами и улыбалась, глядя в глаза Люка. Все быстрее и быстрее били барабаны. Все ритмичнее и ритмичнее музыканты ударяли по струнам. Люк приблизился, и его дыхание опалило щеки. Его ладони легли на талию, заставляя сердце стучать в бешеном ритме, его глаза оказались совсем рядом.

Мэй двигалась без остановки, и танец захватил ее всю. Движения становились все откровеннее, все быстрее. Бедра, грудь, руки. Летящий в лицо песок, взметающийся за спиной костер. Хлопающие ладони множества людей.

И Люк, совсем рядом, совсем близко. Вот ритм стал замедляться, музыка утихать. Люк прижал ее к себе, заглянул в глаза без улыбки, без сомнений. И поцеловал в губы.

Мэй ответила, впуская в себя новое, странное чувство, и поняла, что пропала.

Она целовала Люка на виду у всего клана и чувствовала себя счастливой.

2

После им долго хлопали и что-то кричали. Но ни Люк, ни Мэй уже не прислушивались. Мелькнуло удивленное лицо отца – видимо, он все понял.

Мэй тоже слишком хорошо все понимала.

Она не сможет оставить Люка. Уже не сможет. Она попала слишком крепко.

Да разве и могло быть по-другому?

Все было предрешено, предопределено и запечатлено. Качался на груди Третий Ключ, теплый и живой. Стучало внутри сердце, пылал в небе белый Буймиш. Настоящая Мать все знала, и в тот день, когда Люк первый раз увидел Мэй – именно в тот день, – протянулась первая ниточка между ними двоими. Тогда, когда рука Мэй первый раз легла на шею Енси, уже тогда все было ясно.

Мэй и Люк сбежали от людей и костров и укрылись у теплого бока дракона. Того самого дракона, что так странно и непостижимо соединил их. Оба молчали. Слишком многое произошло, чтобы можно было это так просто оформить в слова.

Да Мэй и не желала сейчас разговоров. Она прислушивалась к своим ощущениям и понимала, что счастлива. Именно этого ей и хотелось на самом деле. Дикий танец на горячем песке под белым светом Буймиша. Под звонкие хлопки и гулкие удары барабана. Ей хотелось по-новому почувствовать свое тело, открыть новые и необычные ощущения. Стать взрослой – а эта ночь была ночью взросления.

Стать взрослой и самостоятельной. Много раз Мэй думала об этом, когда жила в Первом Городе. Тогда она считала, что взрослость – это хорошая работа, ответственность, возможность приносить пользу Городу и возможность заниматься любимым делом. Так их учили в школе, так им объясняли учителя.

А на деле оказалось, что взрослая жизнь – это необъяснимые, мощные эмоции, накрывающие с головой. Это возможность танцевать под Буймишем с тем, кого любишь. Это бешеная, яростная свобода, возможность уйти ото всех и сидеть с любимым человеком под боком огромного робота-дракона и чувствовать на своей талии его руку.

Взрослая жизнь – это возможность любить и быть любимой.

И это Мэй нравилось! Это очень сильно нравилось!

Потому она улыбалась в темноте и, с трудом переводя дыхание, глядела на Люка.

Люк молчал. Загадочно улыбался и слегка сжимал ее руку. Мэй заговорила лишь тогда, когда сердце успокоилось и перестало выскакивать из глотки.

– Что теперь? – тихо спросила она.

Люк задумчиво почесал подбородок, хмыкнул и бесцеремонно заявил:

– Я тебя люблю. По-настоящему. Не по договору. Ты сводишь меня с ума, светловолосая Мэй.

– Мог бы и не говорить. Это и так ясно. Я тоже втрескалась в тебя по самые уши. Мы сошли с ума, да?

Люк засмеялся, прижал Мэй к себе и проговорил с явной хрипотцой в голосе:

– Ты все еще хочешь уйти в Плавающие дома?

– Я не уйду от тебя, Люк. Видимо. Даже думать об этом не могу. И я хочу летать на драконе, слышишь, Люк?

– Отлично. Я тоже хочу, чтобы ты летала на драконе.

– Но! – Мэй подняла указательный палец и потрясла им в воздухе. – Я не собираюсь целыми днями сидеть в ваших этих палатках и прясть шерсть. Не собираюсь доить мьёков и пасти их. И не собираюсь рожать каждый год по ребенку. У твоей мамы сколько детей? Семеро? Я даже имен столько не смогу запомнить.

Люк засмеялся. После проговорил:

– Остановимся на пятерых.

– Сидеть с ними в палатке я не стану, не надейся. Дракон, который выведется, будет мой. И я привяжу своего первого ребенка к себе в рюкзачке или сумке и полечу. Слышишь? Даже если у нас будут рождаться только девочки – они все будут летать на драконе.