Древние города

– Люк, ты спишь? – прошептала Мэй, дотрагиваясь до смуглого плеча друга.

– Еще нет, – ответ последовал сразу.

– О чем ты думаешь? Потому что я все время думаю и не могу ничего понять.

– О матери. О сестрах и братьях. Думаю, если на базе была еще одна Гадина, то она может напасть на пустыню.

– Или на Города…

– Как только Мара уснет, мы двинемся в путь. Я не могу лежать и отдыхать, зная, что моим родным угрожает опасность.

– На чем? – удивилась Мэй. – Пойдем пешком? Мара обещала нам машину.

– Вот на Мариной машине и поедем.

– К Третьему серверу?

– Да. Сначала туда. Взорвем там все, и пусть Мара дальше рассуждает, насколько это правильно и целесообразно.

– Знаешь, это ведь мы виноваты. Это мы включили Третий сервер и запустили Ниу-Ши.

– Что нам оставалось делать? Ждать, когда Городские убьют всех Всадников? У нас не было выхода. Мы не можем не воевать. Не можем не убивать, пока убивают нас самих. Люди существуют только в стадии войны, другого существования мы не знаем. Может, знают Дети Неба, как это на самом деле: жить и никого не убивать.

Мэй приподнялась и села, натягивая на плечи плед. В каюте царили сумрак и тишина. Не слышно было дыхания отца, который устроился в соседней каморке на широких креслах, сдвинув их вместе. Не цокали коготки Облака, не шуршали шаги Мары.

Тишина стояла такая плотная и тяжелая, что казалось, будто в заброшенном здании старого сервера совсем не осталось людей. И Мэй с Люком теперь тоже не люди. Раз они умеют так ловко и так удачно убивать, то, наверное, их стоит называть роботами.

Тряхнув мокрыми кудрями, Мэй потерла ладонями щеки и с трудом подавила вздох.

Люку хотелось спать, он почти заснул, но, почувствовав около себя движение, скинул плед и, морщась, сел рядом. Обнял за плечи и прошептал:

– Что случилось? Ты переживаешь из-за пожара в Городе?

Угадал безошибочно. И не только поэтому.

– Ты мог… если бы не Облак, если бы он тебя не спас… – Нужные слова подбирались с трудом.

Потому что язык Мэй не поворачивался произнести страшные, жуткие, чудовищные слова: «Ты бы умер».

Люк бы умер, это называется именно так. Он был бы мертвым, обгоревшим, потерянным навсегда. И Мэй никогда в жизни больше не разговаривала бы с ним, не смотрела ему в лицо, не дотрагивалась до ладони, ощущая тепло родного человека.

Ведь Люк стал родным. Дорогим, важным, любимым.

– Да. Меня спас Облак. И мне не нравится, что Мара его выключила. Мы никогда не выключаем своих драконов. Они – часть нас самих. Часть нашей семьи, ты же понимаешь, Мэй?

Мэй понимала.

– У меня теперь нет Енси. И я хочу вывести нового дракончика из яйца. Я хочу сделать это как можно скорее. Может, завтра, если получится. Или послезавтра.

Люк говорил шепотом, прижавшись плечом к плечу Мэй:

– Обычно мы так не делаем. Обычно мы опускаем платы в Храме Живого металла только один раз в год. Такова заповедь, которую оставил нам Ким-Киган. Но сейчас все изменилось, и нам очень нужна машина.

– Но ведь Енси быстро не вырастет… – засомневалась Мэй.

– Не вырастет. Но он, по крайней мере, уже будет существовать. Он уже будет у меня. И у тебя тоже. Нам нужен свой дракон, Мэй-Си.

Полное имя он произнес с нежностью, после осторожно подул на пряди волос около уха Мэй и провел пальцем по изгибу ее шеи. Наклонился, поцеловал край ее уха и еле слышно выдохнул:

– Я люблю тебя. Мы должны друг друга беречь, чтобы быть всегда вместе.

– Я бы не жила без тебя, Люк. – Горячий шепот нагревал воздух и зажигал пожар в сердце.

– Я бы тоже не жил. Завтра выключим сервер и поищем спокойные места. Правильно? Спокойные места для жизни. Для нас всех.

– На острове, Люк.

– Может быть, на острове. Наши драконы, наши дети, наша мать, наш отец и наш остров. Это будет хорошо.

– Это будет хорошо, – еле заметно улыбнулась Мэй.

Люк тоже улыбнулся, и Мэй уловила в темноте эту его мягкую, короткую улыбку.

Вздохнула, вложила пальцы в его ладонь. Тепло Люка согревало и успокаивало.

– Почему ты говоришь шепотом? – спросила она, когда Люк улегся на кресло и завозился, удобно устраиваясь.

– Я не доверяю Маре.

– Почему?

– Не доверяю. Она не верит в Настоящую Мать. Ни разу не вспоминала про нее, ни разу не помолилась.

– Ну и что? Отец мой тоже не верит. Но ты принял и его, и меня…

– Твой отец верит. Он уважает наши молитвы, и я сам видел, как он однажды произнес молитву перед едой. И ты тоже веришь. А Мара холодна и рациональна…

– Она просто старая и успела все забыть.

– Я понимаю. Но в жизни все можно забыть, кроме веры. И кроме семьи. Ты слышала, чтобы Мара хоть что-то говорила о своей семье? Где ее дети? Где ее муж? Братья? Сестры? Мать, в конце концов. Она вспомнила только про отца, который ее оставил. Но кто был отцом Мары?

– Она же сама сказала, что отец забрал ее у матери. Наверное, забрал, когда она была маленькой. А ее сестры умерли, она говорила об этом… – пробормотала Мэй, укладываясь рядом с Люком.

– Может быть… – сонно пробормотал Люк. – Но я ей все равно не доверяю.

2