Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории

Мы сумели превзойти этих „северных варваров“, только когда они оказались втянутыми в гражданскую войну, и их правитель Хуханье, чтобы защититься от своих врагов, добровольно приехал в Китай и объявил себя дружественным вассалом. Но даже это означало лишь их номинальное, а не реальное подчинение. С тех пор нам приходилось обходиться с гуннскими шаньюями с величайшей осторожностью. Если они хотели появиться при дворе, мы не могли им отказать, если они не желали появляться, мы не могли заставить их сделать это. Когда они приезжали, мы чувствовали, что должны вести себя крайне миролюбиво, и старались сохранить их расположение с помощью роскошных подарков.

В настоящее время шаньюй желает с уважением и покорностью предстать перед императорским троном. Именно этого на протяжении многих поколений так тщетно старались добиться наши прежние императоры. Так зачем пренебрегать такой прекрасной возможностью и говорить о „дьявольском влиянии“ или нехватке денег в казне? Отказ шаньюю в его просьбе может возродить у гуннов враждебность по отношению к нам и повлечь за собой многие годы губительной войны, которая потребует огромных расходов».

Аргументы, приведенные в этом прошении, так подействовали на императора, что он приказал отозвать посланца, отправленного к шаньюю с отказом, и написал новое письмо, в котором любезно давал гуннскому правителю разрешение явиться ко двору. Из-за болезни шаньюй появился в Китае только два года спустя (1 г. до н. э.), но, когда он приехал, с ним была не обычная свита из двухсот человек, а целая армия из пятисот слуг, надеявшихся таким образом получить больше подарков. Несмотря на то что это наверняка очень возмутило министров, император, помня, что гуннов надо любой ценой удержать в хорошем настроении, ничего не сказал по поводу такого необоснованного увеличения численности свиты и обошелся с шаньюем очень любезно.

Еще одним проявлением китайского стремления не предпринимать ничего, что могло бы подтолкнуть гуннов к восстанию, было то непременное уважение, с которым они относились к целостности гуннских владений. Только однажды китайцы сделали попытку отделить от царства шаньюя часть территории, но и она закончилась катастрофой и, как следствие, «потерей лица».

Подробности этой попытки в своем роде замечательны. Гунны владели узкой полоской земли, врезавшейся клином в северо-западную часть Китая. Китайцы, естественно, стремились заполучить эту территорию как по экономическим, так и по стратегическим причинам, но они не смели открыто требовать от гуннов отдать ее Китаю. В результате они отправили к гуннскому двору специального посла. В ходе аудиенции у шаньюя этот посол, как бы невзначай, перевел разговор на эту тему. Посол сказал, что было бы очень любезно, если бы шаньюй нашел способ передать этот район китайцам, добавив, что император непременно щедро вознаградит гуннов, если они пожелают это сделать.

Шаньюй принял просьбу к сведению, но в конечном счете отказался отдавать этот район, как и любую другую часть территории, которую унаследовал от отца. Более того, гунны отправили в Китай специального посланца, чтобы выразить властям Поднебесной свой протест по поводу их попытки уменьшить размеры гуннских владений.

Хитроумные китайцы клялись гуннским представителям, что их посол просил уступить им часть гуннской территории без одобрения со стороны центрального правительства, которое об этом ничего не знало. Фактически своими дерзкими действиями в этом вопросе посол совершил серьезное преступление, и его следовало предать смерти. Однако в то самое время император дважды объявил всеобщую амнистию, так что применить смертную казнь было невозможно, поэтому посла разжаловали, лишив его высокого ранга, и отправили губернатором в маленький район, а гуннов заверили, что этого чиновника больше никогда не допустят к делам, имеющим отношение к ним.

Но хотя китайский император чувствовал, что должен относиться к своим гуннским вассалам с большим уважением и осыпать их подарками, он тем не менее настаивал, чтобы гунны оставались в границах своих владений и не пытались вновь установить власть над другими кочевыми народами севера.

Проблема возникла, когда в 5 г. до н. э. мелкий князек, вождь одного из западных усуньских племен, решил снискать немного славы и внезапно напал на земли гуннов. На тот момент ему сопутствовал успех. Он убил некоторое количество гуннов и захватил довольно много добычи. Однако вскоре после этого шаньюй поднял армию и с лихвой отомстил усуньскому вождю, нанеся ему сокрушительное поражение. Такой поворот дела настолько испугал усуньского князя, что он отправил своего сына в качестве заложника ко двору гуннов, надеясь избавить себя от возможных набегов в будущем. И все бы хорошо, но слух об этом дошел до императора, и возникли новые проблемы. Китайцы настаивали, что поскольку и гунны, и усуни являются непосредственными вассалами Китая, никак нельзя, чтобы гунны держали заложника усуня. В конце концов гунны согласились, и усуньский заложник был отправлен домой.