Древние рыбы

Возвращение

Ты уехал далёко, прославлен теперь и высок.
И народ удивленно простил: победитель, он прав.
Но приедешь пройтись по полям — и ржаной колосок,
оторвавшись, пролезет, как в детстве, в твой быстрый рукав.
Ты мурлычешь, спешишь, ты руками размахивать рад,
ну а колос крадется, на остья свои опершись,
он под мышку прошел... вот немного качнулся назад —
и ударил вдруг в самое сердце.
Проклятая жизнь!
И руками врачи разведут: непонятная смерть.
От простого, от мягкого желтого колоса ржи?
Или как посмотреть?
От забвенья и лжи?

«Ударит ветр осенний, пронесет...»

М. Саввиных

Ударит ветр осенний, пронесет
листву над крышами, и птицы мигом
под крыши спрячутся, тайком толкуя
о предстоящем перелете... провод,
оторванный от старого столба,
ударится в другой и обовьет.
И отчего-то станет в шуме этом
тоскливо сердцу, хоть и мы с тобою
здесь остаемся, не летим далёко,
но свет мигает, телефон молчит,
и потерялась записная книжка.
Да, впрочем, адреса моих друзей —
их двое на земле еще осталось —
я помню...
                                   Напишу сегодня снова,
что под пером не слушается слово,
как ртуть бежит, сгорает вдруг, как спичка,
подмигивает, как в окне синичка.
Коль сказано — в начале было Слово,
то и в конце не избежать иного.
Оно уже не наше — Боже правый,
мы счастливы Твоей единой славой.
Напоены Твоей рекою млечной,
разведены Твоей любовью вечной...

«Наш самолет кружился три часа...»

Наш самолет кружился три часа,
как коршун, накренясь над темным полем.
Про совесть я подумал — нечиста...
Что происходит, я мгновенно понял.
Но летчики, спалив свой керосин,
стальную дуру посадить сумели.
И вот стою в слезах среди равнин.
Так сладко жить безгрешным средь метели.

Внуково.

23.11.2000.