Древние. Том I. Семейные узы. Часть I

Внезапно та тварь, что пристально смотрела на младшего, ринулась на братьев. Вздымая отросшими донельзя когтями сырую землю, чудовище, с его мускулистыми ногами яростно бросилась вперёд. Его вздувшиеся вены на шее, покрытой истончившейся кожей и серая волчья пасть щелкали в метре шаге от братьев, а грозные когтистые лапы, раскрытые в орлином полёте. Братья смело смотрели в лицо опасности, зная, что защищены магией Лирии. Крепче сжав друг другу руки, они мужественно встретили демона, что тотчас пронёсся насквозь.

Словно вдохнув душу чудовища, младший раскрыл рот, не в состоянии дышать. Эвар сжал ткань на груди: он не мог дышать.

Перед глазами возник силуэт низенькой старушки. Она звонко смеялась, поднося малыша к лицу.

— Ты мой бриллиант, ты мой свет. — Отдалось в ушах братьев.

Вмиг исчезли оборотни, тёмный лес сменился красочной деревней: всюду бегали дети, были разбросаны маленькие домики, и пахло то ли розой, то ли лавандой и это яркое, слепящее Солнце благоговейно обдавало тёплыми лучами, принимая в свои объятия.

— Это наш мальчишка! — Вновь заговорила старушка и тут же голос эхом отдался в голове Эвара, растворившись в пучине дальнейших видений.

Подбежала вторая женщина. Она взяла на руки малыша и понесла в хибарку, откуда несколько минут назад вышли братья и тотчас скрылась.

Внезапно послышался оглушительный крик: старушка держалась за голову и кричала во всё горло: “Это произошло! Спасайтесь!”.

С этими словами, небо наполнилось красными облаками. Багровая пелена закрыла собой взор на Солнце, в то же мгновение видение оборвалось.

Эвар пришёл в себя. Он выкрикнул что-то невнятное, когда ярко-голубой шар врезался в соломенную голову. Послевидение оказалось ярче своего предшественника и приоткрыло завесу тайны над тем, что случилось с некогда цветущим местом.

Младший оцепенело таращился вперёд.

— Всё обошлось. И в момент, когда ты вскрикнул, они кинулись на дом. — Указывая на свору монстров, что раздирали помещение, выпалил Дэстан.

— Я, я…

— Я видел то же самое — Дэстан подтолкнул брата к границе. где начинаются деревья.

Юноши с облегчением перешагнули линию, где начинались первые мёртвые стволы деревьев. Сзади твари уже накидывались друг на друга, рвали сородичей в клочья и рьяно целились на то, что было под обломками. Было решено двигаться вглубь леса. Младший отпустил питомца и Лирия, словно с облегчением, прекратила движение. Эвар наклонился к змее и слегка приподнял её голову, приложив тёплые губы к чешуйчатому питомцу.

— Ты нам очень помогла. Без тебя мы бы не сумели выбраться. — Заключил младший ласково. И змея ответила, потянувшись к шее хозяина, лизнув скользким языком белую щеку.

Старший похлопал брата по плечу.

— Пора. Массан показал мне руины храма, куда мы могли бы отправиться.

— Быть может, там мы найдём кров и сможем, наконец, поспать.

Прижав ближе щит, провизию и остатки воды, братья стали пробираться сквозь своих старых знакомых, — сухие ветки и погибшие давным давно растения. Те предательски хрустели под ногами, а вздёрнутые корни заставляли спотыкаться в залитой темнотой местности. И только одна лишь Лирия, изящно пробирающаяся сквозь препятствия, не издавала ни звука.

Спустя сотни одинаковых стволов, изнуряющих километров пути и стёртые в кровь ноги, братья всё же достигли невысокой, в три этажа, старинной каменной церквушки, одиноко простаивавшей свой век среди гробовой тишины. Массан сигнализировал об опасности, однако вокруг было по-прежнему ни души. Братья же, движимые сутками недосыпа и сбивающей с ног усталостью, вперемешку с пережитыми ужасами, бросились в здание, позабыв о любых мерах предосторожности.

В храме было тихо. Запах холодного камня, и многолетней сырости мгновенно завладели пространством, и юноши, не завидев опасностей в одиноком здании, мгновенно рухнули на поросший мхом пол.

— Поспи, братишка. — Едва слышно прошептал старший. Он едва стоял на ногах, когда твёрдо вознамерился охранять покой младшего. Волоча ноги, Дэстан неспешно подошел к массивной деревянной двери, намертво закрытой изнутри им самим. Сквозь небольшое отверстие на стене, на влажном полу вырисовывался яркий квадрат, что вмещал в себя великое множество линий, — безжизненных веток деревьев, гнущихся под натиском разыгравшегося ветра.

Он опёрся о стену, плотно укутавшись в тряпки и угадывал силуэт брата на противоположной стороне. Множество мыслей витали в голове юноши: о матери и отце, павших жертвой небесного огня; о родном доме, что был потерян, казалось, навсегда; о братьях, половина из которых была убита, а половина пропала. Время было невозможно измерить — сколько прошло с того момента, как он уселся на мшистый пол храма? Сколько ещё терпеть бесконечный холод и ночь? Сколько ещё смогут они не видеть Солнца и не иметь возможности поесть и нормально поспать?