Древние цивилизации Евразии

Имперская архитектура была грандиозна, в ней щедро использовался мрамор, однако она оставалась академической по характеру. Скульпторы были умелыми, но не воплощали новых идей. Писателям оказалось чрезвычайно трудно сказать что-то оригинальное. Как заметил Гиббон, ко II веку лик познания затмила туча критики, компиляций и комментариев. Философы уныло бродили по кругу, повторяя прежние решения в приводящем в замешательство многообразии разных сочетаний.

Классическая культура демонстрировала свою неспособность к настоящему прогрессу во всех областях мысли задолго до того, как Римская империя столкнулась с очевидными экономическими и политическими трудностями. Люди II века все больше ощущали усталость, беззащитность, искали свои цели в этом мире и понимали, что старые ответы уже не годятся. Эта ситуация поражает, если принять во внимание прежнюю силу классической цивилизации и процветание империи. Это также стало важнейшим моментом в упадке Древнего мира.

Причины «бесплодности» культуры

Ум настоящего исследователя, осознав «бесплодность» классической цивилизации, не может остановиться лишь на этом, а обязательно должен поразмыслить над его причинами. Постановка этого вопроса поможет нам понять основные силы цивилизации. К сожалению, как только историк отходит от фактов, имен и дат, ему приходится ступать на крайне субъективный путь. Каждый человек трактует историю в свете личных представлений и отношений. В любом обществе, где люди вольны думать как хотят, великие достижения человеческого прошлого всегда порождают множество разнообразных объяснений.

И все же некоторые моменты понятны, если подумать. Интеллектуальная «бесплодность» в империи, кажется, не стала следствием экономических трудностей, внешних вторжений или внутреннего распада; все это пришло позднее. Также эту «бесплодность» нельзя списать на недовольство людей культурой, наоборот, высшие классы боготворили классическую цивилизацию. Некоторые историки подчеркивают постепенное «вырождение» именно этих слоев общества, прежде всего из-за их неспособности к самовоспроизведению, а также отмечают почти такое же постоянное продвижение вверх людей из низших слоев, которые приносили с собой предрассудки и отсутствие культуры. Этот довод может быть с оговорками принят лишь до некоторой степени, поскольку в ходе исторического развития высшие классы всегда отмирали и их заменяли другие, когда-то занимавшие более низкое положение. Кто докажет, что только знать способна воспринять культуру?

Другие историки осознали, что Римская империя являлась в своей основе автократической, и императоры установили очень строгие границы для выражения политических идей. Современный гражданин демократического государства мог бы, во-первых, посчитать, что за защиту стабильной жизни империи ее жители платили чрезвычайно высокую цену – жертвовали своей политической свободой, а во-вторых, прийти к заключению, что в таком обществе по-настоящему активная интеллектуальная деятельность была невозможна.

Римская империя может предоставить интересные, хотя и неожиданные факты относительно этих важных моментов. Люди действительно отказывались от своей политической роли, города уступали местную автономию имперской бюрократии, а власть императора все больше становилась абсолютной. Однако, проведя тщательный анализ, мы приходим к выводу, что сами подданные, а не императоры или их чиновники настаивали на том, чтобы заплатить такую цену. Жители империи передавали ответственность императору – символу их земных чаяний. Предпочтения правителей автоматически становились нормой для многих подданных, однако утверждать, что люди во всей огромной империи думали и поступали так же, как император в далеком Риме, разумеется, нелепо. Действительно, представление, что государство любого типа может силой, ловкостью или общим желанием достичь полного господства над умами и чувствами огромных людских масс, не находит подтверждения в истории. Современные государства постоянно проводят подобные эксперименты, однако не достигают долгосрочного результата, поскольку человеческий ум слишком сложен, и им нельзя управлять, как каким-то механизмом.

Действительно, в своей частной жизни население империи оставалось даже более свободным от общественных и политических уз, чем прежде, и могло по собственному желанию придерживаться любой из множества разнообразных философских или социальных моделей жизни. Этот факт, который на первый взгляд представляется замечательным, возможно, яснее всего указывает на настоящую проблему классической цивилизации. Объясняя значительные изменения в истории, мы всегда должны возвращаться к тому, что происходило с отдельным человеком. На протяжении всего раннего периода истории люди были объединены в политические образования – племена, города-государства и так далее – и благодаря этому, особенно в рамках тесных городских уз, получали поддержку и силу. Теперь же в огромной Римской империи люди по сути оказались предоставлены сами себе.