Древний Аллан. Дитя из слоновой кости

– Не сочти меня нелюбезным, о властитель, за то, что я не могу отвести глаз от той благородной юной красавицы, чье появление на публике у нас в стране, где женщинам не пристало показываться на людях, сочли бы за оскорбление. Но на ее прекрасной груди я вижу некие жемчужины, похожие на те, что, как известно всем на свете, издавна украшали правителей, восседающих на троне Востока. И мне было бы любопытно узнать, те ли это жемчужины или нет?

– Не знаю, о Идернес, – ответствовал Пероа. – Единственное, что мне известно, так это то, что благородный Шабака привез их с Востока. Расспроси его, если это доставит тебе удовольствие.

– Шабака снова… – начал было Идернес, но тут же осекся, воздержавшись от продолжения.

– Да, о наместник, и снова Шабака. Я выиграл эти жемчужины на спор у Царя царей, а заодно и немного золота. Думаю, тебе это уже известно, поскольку намедни твоего посланника высекли за то, что он пытался их выкрасть, в чем он сам же и признался, сказав, что пошел на кражу не по своей воле, о наместник.

Идернес ничего не смог возразить против столь смелого ответа. Однако его военачальники насупились, а многие египтяне прошептали слова одобрения.

Вслед за тем пир продолжался без каких бы то ни было происшествий – восточные гости пили без устали, и так до тех пор, пока столы в конце концов не опустели и низшие рангом не покинули трапезную, за исключением дворецких и личных слуг, к числу коих относился и Бэс, – они так и стояли за спинами у своих хозяев. Тут же воцарилась тишина, подобная той, что наступает перед бурей, и в самый ее разгар Идернес заговорил с заметной вялостью в голосе:

– Я прибыл сюда, о Пероа, – сказал он, – оставив кресло правителя Саиса не затем, чтобы вкушать твое мясо и вино. А для того, чтобы обсудить с тобой дела первейшей важности.

– Вот именно, о наместник, – ответил Пероа. – Так чего же тебе угодно теперь? Быть может, ты желаешь обсудить их наедине со мной и моими советниками?

– Есть ли в том нужда, о Пероа, тем более что я не собираюсь говорить ни о чем таком, чего не должно слышать всем?

– Как будет угодно. Тогда говори, о наместник.

– Я прибыл сюда, властитель Пероа, во исполнение писания, скрепленного так называемой Печатью Печатей, древней Белой печатью, издревле принадлежавшей предкам Царя царей. Так где же эта печать?

– Здесь, – молвил властитель, распахивая на себе мантию. – Вот она, взгляни, наместник, и пусть твои приближенные тоже поглядят, только не вздумайте ни ты, ни кто-либо из них к ней прикоснуться.

Идернес смотрел на нее долго и упорно, как и некоторые его спутники, в частности военачальник с ястребиным взором. Потом они переглянулись и, смутившись, принялись перешептываться.

– Похоже, это подлинная печать, та самая Белая печать! – наконец воскликнул Идернес. – А теперь скажи, Пероа, как эта священная реликвия, которой пристало храниться на Востоке, попала в Египет?

– Ее доставил мне благородный Шабака вкупе с кое-какими грамотами от Великого царя, о наместник.

– Опять Шабака, уже в третий раз, клянусь Священным огнем! – вскричал Идернес. – Он привез кубок, достославные жемчужины, золото и, наконец, Печать Печатей. Чего он только не привез! Уж не стоит ли он, случаем, превыше самого Царя царей?

– Ничего особенного, о наместник, всего лишь указы Царя царей за Белой печатью, и мы готовы передать их тебе, дабы ты принял их к исполнению.

– Какие еще указы, египтянин?

– Вот какие, о наместник. Тебе и войску твоему, что ты привел с собой, предписано вернуться в Саис и следом за тем покинуть Египет, да как можно скорее, а если ослушаетесь, то поплатитесь жизнью.

Идернес и его военачальники онемели от изумления.

– Это что, бунт? – вопросил он.

– Нет, о наместник, всего лишь воля Царя царей, скрепленная Белой печатью, – с этими словами Пероа снял с груди свиток, поднес его ко лбу и, к прискорбию Идернеса, прибавил: – Изволь повиноваться предписанию, скрепленному печатью, не то данной мне властью, как только ты с войском своим вернешься восвояси и как только истечет срок данной тебе охранной грамоты, я обрушу на тебя весь свой гнев и сотру в пыль.

Идернес огляделся кругом, как затравленный волк, и спросил:

– Неужто ты задумал убить меня прямо здесь?

– Никоим образом, – ответствовал Пероа, – ведь у тебя есть наша охранная грамота, а египтяне – народ великодушный. Однако ты отстраняешься от должности, и тебе велено покинуть Египет.

Идернес на мгновение задумался, потом сказал:

– Если я и покину Египет, то, во всяком случае, не один, ибо мне велено как устно, так и письменно, в чем вы можете не сомневаться, привезти с собой деву по имени Амада, которую Великий царь желает видеть в числе своих жен. Мне было сказано, что она сидит вон там, подобная драгоценному камню и прекрасная, как те жемчужины на ее груди, которые таким образом вернутся к своему царственному хозяину. Так отдайте же ее мне, и пусть она тотчас же отправится со мной.

Тогда, нарушив повисшую в воздухе тягостную тишину, Пероа ответил: