Древний Египет. Храмы, гробницы, иероглифы

Религиозная догма, даже для посвященного, представляет собой лабиринт тонкостей, и, разумеется, приписывать древним людям современные концепции опасно. Но некоторые современные параллели могут быть полезны. Эхнатон называл себя сыном Атона и претендовал на то, чтобы быть единственным, кто действительно знает своего бога; возможно, он был первым, но, уж конечно, далеко не последним пророком с подобными притязаниями. Титулование Атона уравнивает бога с Шу, Ра и Атумом – древними солнечными богами, но в глазах Эхнатона это влияло на уникальность Атона не более чем концепция Троицы на монотеизм христианства. Что до последнего аргумента, то атака Эхнатона на старых богов тоже имеет исторические параллели. Когда Кортес сбрасывал ацтекских идолов с их кровавых алтарей, он пытался разрушить их божественность в сердцах верующих, не признавая реальности этих богов для себя. Преследование старых богов – стандартная практика пророков новой веры, монотеистической или нет; монотеизм по самой своей природе нетерпим, это заметно, и это понятно. Политеистические религии обычно способны и готовы идентифицировать богов других регионов с собственными богами или добавить себе несколько новых. Римляне бросали христиан львам не за то, что христиане были еретиками, но потому, что они были виновны в чем-то вроде государственной измены. Следовательно, преследование Эхнатоном египетских богов может, я полагаю, быть принято как аргумент в пользу монотеистического характера его веры скорее, чем в пользу обратного.

Трудно сомневаться в том, что личная вера Эхнатона была монотеизмом в буквальном смысле слова. Он верил в свою новую религию и отдавал своему богу безраздельную преданность всего своего существа. Особая ожесточенность его нападок на Амона могла быть обусловлена в немалой степени и угрозой трону со стороны богатого и властного жречества Амона. Но Эхнатон не ограничился атакой на Амона. И великий гимн Атона, выражающий преданность Эхнатона, не звучит как произведение политика, облачающего свои прагматические делишки в красноречивые, но пустые слова.

Надписи с этим гимном были найдены в гробницах нескольких придворных Эхнатона в Амарне, и предполагается, что он был сложен самим царем. Его поразительные параллели со 104-м псалмом[3] были впервые отмечены Брэстедом.

ГИМН АТОНУ

Заходишь ты в западном горизонте небес,
И земля во мраке, как мертвая…
Львы выходят из своих логовищ,
А змеи кусают. Правит тьма…

Сияет земля, когда ты поднимаешься над горизонтом…

Обе земли ликуют на ежедневном празднике.
Люди вскакивают на ноги, ты пробудил их.
Во всем мире они принимаются за работу.

Как многочисленны создания твои!

Они были сокрыты от нас.
О ты, единый бог, силами которого никто не владеет.
Ты создал землю по воле твоей, единый,
Людей и животных, больших и малых,
Всех, что есть на земле.

ПСАЛОМ 104

Ты простираешь тьму, и бывает ночь;
Во время ее бродят все лесные звери;
Львы рыкают о добыче
И ищут у Бога пищу себе.

Восходит солнце, и они собираются

И ложатся в свои логовища.
Выходит человек на дело свое
И на работу свою до вечера.

Как многочисленны дела Твои, Господи!

Все соделал Ты премудро;
Земля полна произведений Твоих.

Это сходство не означает, что существует прямая связь между атонизмом и еврейским монотеизмом или что Моисей учился при дворе Амарны. Скорее гимн Атону и псалом представляют собой два примера литературной традиции, процветавшей на Ближнем Востоке достаточно долгое время. Некоторые из концепций и даже фраз Амарнского гимна встречаются в более ранних египетских гимнах периода XVIII династии и сохраняются и после того, как ересь Эхнатона исчезает из Египта. И все же интересно видеть в такой знакомой книге, как Библия, эхо верований египетского фараона во 2-м тысячелетии до Рождества Христова.

Эти верования, насколько мы их знаем, были красивыми, добрыми, выражаясь в любви создателя всего сущего к его созданиям и их ответном ликующем обожании. «Как прекрасен твой восход на горизонте небес, о Атон, начало жизни!» Все создания, даже самые смиренные, хвалят восход бога.