Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья

Период с 2000 по 800 г. до н. э., который рассматривается в этой главе, далеко не однозначен – слишком много материальных культур возникло на Северном Кавказе, в Закавказье и бассейне Урмии. При этом значительная часть Восточной Анатолии до IX в. до н. э. оставалась во мраке неизвестности, за исключением региона вокруг Элязыга. Прежнее культурное единообразие 3-го тыс. до н. э. неуклонно распадалось. Но отдельные традиции выжили, чтобы смешаться и таким образом повлиять на последующие культуры. Упадок оседлой жизни, о котором упоминалось в предыдущей главе, начался на первом этапе периода III ранней закавказской культуры и продолжился во 2-м тыс. до н. э. Этот упадок оказался ярко выраженным в суровых горных местностях, таких как регионы вокруг Эрзурума и озера Ван. Там еще продолжала существовать ранняя закавказская культура, а за ней последовал долгий мрачный период, когда господствовал кочевой образ жизни. Люди покидали поселения на равнинах. Этот процесс наглядно иллюстрируется четкими перерывами между культурными слоями ранней закавказской культуры и железного века или классического периода[177]. Недавние открытия в районе Элязыга предполагают, что и там плотность населения в 3-м тыс. до н. э. сначала возросла до максимума, а потом уменьшилась[178]. Доводом против этого утверждения может служить то, что во многих поселениях, таких как Харидж (Артик), нет выраженного перерыва между культурными слоями конца 3–2-го тыс. до н. э.

Это было время, когда индоевропейцы, хетты, а немного позже и касситы хлынули на Ближний Восток, принеся с собой иную социальную структуру, особое отношение к религии и новую военную технику. Хотя эффект появления чужеземцев, безусловно, был драматическим, его не следует переоценивать. Для полного понимания материальной культуры ранних индоевропейцев необходимо тщательное изучение этнического и культурного движения с юга России на запад в Центральную и Северную Европу. Там только археология может обеспечить необходимую информацию. А на Ближнем Востоке существование древних сложившихся цивилизаций означало (если говорить о материальной культуре) постепенное погружение людей с севера в новое незнакомое окружение. Присутствие и влияние этих пришельцев можно точно определить только по письменным источникам Хеттского царства и Митанни.

О присутствии индоевропейцев на юге России в конце 3-го тыс. до н. э. мы уже говорили ранее. Филологи предполагают, что их исконная родина включает Украину с возможным расширением в сторону севера Германии[179]. Археологические свидетельства говорят в пользу юга России. Ни одна область знаний не может выявить все факторы, вызвавшие экспансию этих народов во всех направлениях по равнинам России и в конце 3-го тыс. до н. э. – через Кавказ и на запад в Центральную Анатолию. Этими последними мигрантами были хетты, лучше всего известные ранние индоевропейцы. Объяснение, которое чаще всего дается таким миграциям, – давление растущего населения ограниченной территории, приводящее к поиску новых пастбищ. Совершенно правильно отмечено, что, если земледельцы расширяют свою территорию постепенно, очень медленно передвигаясь в сторону от своего исконного места жительства, скотоводы передвигаются быстро[180]. Какой бы ни оказалась причина миграции хеттов на Анатолийское плато, ставшее их домом (в большой излучине реки Галис), по оставленным следам можно предположить, что их движение было быстрым. Медленное передвижение или ряд передвижений, вероятнее всего, привели бы к исчезновению существовавших культур на территориях, через которые проходили хетты. Более того, возникло бы смешение рас, новых и старых. Свидетельств такого смешения нет.

Хетты, очевидно, быстро прошли по хурритским территориям нагорий, так же как это чуть позже сделали касситы по восточному сектору этой культурной зоны, бассейну Урмии. Отсутствие следов их перехода вряд ли является удивительным, поскольку они были в полном смысле слова варварами, способными построить собственную цивилизацию, но лишенными преимуществ существования давних традиций такой городской жизни, какая тысячи лет процветала в Месопотамии. Расширение торговли из центров в Месопотамии и вокруг нее, поиск источников металла и появление замысловатых металлических изделий стимулировали зависть и воспламеняли воображение вождей племен, живших в бассейне Кубани и за его пределами. Пока одни племена двигались по направлению к Европе, другие предпочли поискать место под солнцем – новый дом – на Ближнем Востоке. Земля, должно быть, на обширных северных равнинах оказалась доступной, однако стимулы в виде золота и серебра, уже очевидные в сокровищах Майкопа и современных ему курганов, сделали опасности южного путешествия, связанные с отказом от прежнего образа жизни, оправданными. Так на Ближнем Востоке появились хетты, которым предстояло сыграть большую роль в его истории, хотя и не в горах, по которым шла их миграция.