Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья

Карта 3. Важные поселения 2-го – начала 1-го тыс. до н. э. (Культурные провинции показаны курсивом)

Именно в бассейне Севана – в районе Лчашена – была получена практически непрерывная последовательность культурных периодов начиная с конца 3-го тыс. до н. э. до 1200 г. до н. э. Однако нет полной уверенности в том, являются ли разные типы следующими друг за другом или современными друг другу, потому что большинство материалов получено из захоронений. Возможно, чуть ли не все богатые захоронения местных вождей датируются началом 2-го тыс. до н. э., то есть относятся к среднему бронзовому веку. В этом регионе данный период разделился на четыре фазы: первая (1900–1700 гг. до н. э.) имеет сходные черты с Узерлик-Тепе, вторая (1700–1500 гг. до н. э.) характеризуется черными изделиями с волнистыми полосами из белой краски вокруг горлышек сосудов (аналогичная керамика встречается и в других местах Севанского района – в Дилиджане, Тазекенде и Мухана-Тепе); традиции этой фазы продолжились в XV в. до н. э., когда материалы третьей фазы (1500–1400 гг. до н. э.) из Лчашена содержали раскрашенную керамику того же стиля, что в последнем периоде Триалети и в Кировакане (таким образом доказывается широкое распространение этой керамики в указанный период); четвертая фаза (1400–1100 гг. до н. э.) отличается маленькими сосудами из черной керамики с украшениями из вставок и лент красного, белого и черного цвета. Черная керамика с розовато-лиловыми и белыми орнаментами также типична для Лчашена этого времени. Захоронения всех этих фаз средней и поздней бронзы в Лчашене производились в обычных ямах – в отличие от грандиозных гробниц вождей[189].

Колхидская культура, захватившая Западную Грузию и Абхазию, была датирована длительным периодом с XVIII–VII вв. до н. э.[190] Она оказала большое влияние на начало кобанской культуры, с которой ее нередко идентифицируют. Но хотя имеются бронзовые артефакты, которые в обеих культурах схожи, между ними есть различия. Плоские струги, мотыги и серпы, встречающиеся в колхидской культуре, отсутствуют в кобанской. Представляется, что колхидская металлообработка имела местное происхождение. Отличие от кобанской культуры подчеркивается различиями в керамике и погребальных обрядах. Типичные колхидские и кобанские втульчатые топоры имеют параллели в Кубанской долине и дальше на север – в бассейне Дона и на Украине. Количество металлоизделий настолько велико, что приветствуется любое свидетельство, способное обеспечить сравнительную хронологию и типологию. Среди кубанской бронзы втульчатые топоры, часто ассоциирующиеся с серпами, в основном «верхнего кубанского» типа, имеющего несколько разновидностей. Их форма имеет сходство с теми, что существовали в бассейне Кубани и на Северном Кавказе во 2-м тыс. до н. э.[191] Форма отверстия – критерий датировки. Одни из них овальные, типично кобанской формы, другие – круглые, определенно более ранние. Представляется, что металлообработка и кобанской культуры, и бассейна Кубани «черпала» вдохновение из колхидской культуры на юго-западе. Однако это влияние достигло бассейна Кубани только через кобанскую зону, а не напрямую.

Несмотря на общую преемственность при переходе от ранней закавказской культуры к следующей стадии, уже в периоде III виден интрузивный элемент в ранних курганах Триалети – это имя всплывает в памяти, как только упоминается данный период. К сожалению, первоначальный отчет о Триалети больше касается сравнительного материала для целей датировки, чем подробного описания открытий в этом районе[192]. Дать описание материалов Триалети в рамках настоящей книги невозможно. Эти захоронения вызывают вопросы двух типов: первый касается «дизайна» захоронений и погребальных традиций, а второй – погребального инвентаря. Последующие раскопки О. М. Джапаридзе дали бесценные дополнительные свидетельства, во многом прояснившие исследования Б. А. Куфтина[193].