Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья

С середины 2-го тыс. до н. э. или немного позже, возможно с третьего периода северокавказского бронзового века, в горах Осетии начала развиваться дигорская культура. На краю степей, расположенных севернее, находилась провинция североосетинских культур. Дигорская культура процветала на территории, чье богатство, несомненно, зависело от металлургии и соответствующих торговых связей. Район слишком гористый для пахотного земледелия. Более вероятной представляется скотоводческая экономика. Однако может ли явное отсутствие земледельческих инструментов, таких как серпы, считаться аргументом в поддержку теории скотоводческой экономики – другой вопрос[249]. Бронзовые топоры, кинжалы, ножи, наконечники копий и стрел – таковы находки из могильников Фаскау и Верхняя Рутха – оба в бассейне верхнего Терека. А Верхняя Рутха к тому же расположена в районе Дигора, на родине дигорской культуры. Это оружие аналогично артефактам, относящимся к поздней талышской культуре 2, для которой датировка Шеффера – 1450–1350 гг. до н. э. почти не требует корректировки[250]. Точное значение этой связи, возникшей, видимо, посредством распространения торговли через степи, находившиеся к северу от Кавказа, еще предстоит установить. Она облегчала контакты между регионом Кубани – Терека и западным побережьем Каспийского моря. Бронзовые наконечники стрел из Агха-Эвлара в Талыше включают крылатый тип, обладающий некоторым сходством в кремневыми артефактами из Верхней Рутхи. Топоры из могильника Фаскау имеют длинные отверстия и лезвия. Также есть булавы сферической овоидной или грушевидной формы, у некоторых из них полусферические выступы. Такой тип встречается даже на севере – в Мариуполе. Подобные выступы есть у некоторых топоров из Фаскау и других мест. И в Фаскау, и в Верхней Рутхе встречаются продолговатые треугольные кремневые наконечники. Можно предположить, что металл был еще слишком ценным, чтобы его могли расходовать для изготовления метательных снарядов, повторное использование которых маловероятно. В этих двух могильниках также обнаружены броши, такие как в Италии, и кинжалы – как в Венгрии, датированные 1200–1100 гг. до н. э.

Дигорская культура была непосредственной предшественницей кобанской, находившейся в таком большом «долгу» перед давней колхидской культурой, что ее часто называют кобано-колхидской. Упомянутые выше параллели с Европой делают начало кобанской культуры в XI в. до н. э. вполне вероятным. Украшенные бронзовые топоры из Фаскау могли быть прототипами кобанской «промышленности». Топор из Пицунды, если он правильно отнесен к XIV в. до н. э., может быть очень ранним прототипом общего стиля бронзовых топоров, ассоциирующихся с кобанской культурой и имевшихся также в Колхиде[251]. Но этот топор едва ли является достаточным свидетельством производства предшествовавшего этой распространенной отрасли. Люди, оставившие свой след в культурной летописи Кавказа в виде своеобразных бронзовых топоров, хоронили своих усопших в подземных галереях с нишами. Аналогичные захоронения характерны для Кубанского бассейна во второй половине 2-го тыс. до н. э. Подобное сходство может обозначать этническую связь между двумя регионами, с точки зрения археологии вовсе не являющуюся невозможной, поскольку кобанская культура была в некотором роде средством связи между Колхидой, другими регионами, расположенными южнее Кавказа, и северными степями. Наличие ярких мотивов бронзовой «промышленности» доказывает, что на нее особое влияние оказал так называемый звериный стиль, и уже не так важно, каковы были отношения между оседлым народом и скифскими или киммерийскими кочевниками. Кобанские топоры более продолговаты, чем их предшественники, имеют скругленные и нередко асимметричные режущие кромки, топорища с вогнутыми сторонами и шестигранным сечением, двояковыпуклые отверстия и обратные стороны с шипами. Эти топоры, как и культура, которую они представляют, датированы периодом между XIII–XI вв. до н. э., а если принять во внимание свидетельства дигорских могильников, более вероятной является поздняя дата – вплоть до начала 1-го тыс. до н. э. Примерами расширявшихся контактов Кавказа в то время являются кинжалы ассирийского и луристанского типов, найденные вместе с кобанским материалом. Возможно, они попали туда при посредстве урартов[252].

Далее мы будем использовать терминологию, введенную Дайсоном для последовательных периодов железного века в Северо-Западном Иране, согласно которой период I начался около 1350 г. до н. э., хотя ее нельзя считать одной системой, применимой ко всей горной зоне – от Кавказа до Верхнего Евфрата[253]. Эта терминология основана в первую очередь на керамических свидетельствах, хотя ссылка на железо вызывает некоторые вопросы относительно раннего использования железа на Ближнем Востоке.