Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.)

Схемы, в частности, исходят из того, что изначально существовала строгая система феодальной иерархии, во всяком случае иерархических титулов — гун, хоу, бо, цзы и нань, которые в синологии резонно уподобляют соответствующим средневековым европейским (герцог, маркиз, граф, виконт, барон). Этой иерархии титулов древнекитайские источники приписывают и иерархию владений, их размеров, что по-своему вполне логично.

Однако специалистами давно уже убедительно доказано, что в действительности в Чжоу, в том числе в Западном Чжоу, когда подобного рода схемы должны были существовать и работать, ничего похожего не было. Реальностью была только титулатура. Но титулы не выстраивались в иерархический ряд. Более того, достаточно легко взаимозаменялись: Лу-гун мог параллельно именоваться Лу-хоу, Шао-гун — Шао-бо. Нередко титулы вовсе опускались в официальных документах, где им было самое место: Юй из надписи «Да Юй дин», унаследовавший удел от Нань-гуна, явно имел право на титул, но не титуловался ни в этой, ни в другой («Сяо Юй дин», повествующей о его победах) надписи.

Из сказанного не следует, что титулы в раннечжоуском Китае ничего не значили. Напротив, все старались заполучить их, и практически все, заслуживавшие того и занимавшие соответствующие позиции, их имели. Просто в реальной жизни на первое место выходили не титул, а должность, удел, имя. Только позже титулатура была приведена в устойчивое равновесие с должностью, владением, родством, властью, о чем только что было упомянуто. Но и здесь схема не действовала. Любому, знакомому с текстами «Чуньцю» и «Цзо-чжуань», хорошо известно: что число гунов, хоу и бо (а это высшие титулы) было едва ли не больше, чем число обладателей титулов цзы и нань, хотя по строгой логике любой иерархической схемы обладателей низших титулов должно было бы быть больше, чем обладателей высших.

Из известных в историографии схем явствует также, что сын Неба чуть ли не дважды в год обязан был совершать инспекционный объезд уделов, а все вассалы с той же или примерно той же регулярностью отдавать ему встречные визиты, т.е. прибывать в столицу с соответствующими подношениями. Конечно, изредка ваны посещали некоторых из своих вассалов, наиболее могущественных, как то имело место, в частности, во времена Ли-вана, посетившего Э-хоу. Подчас наносили визиты владельцам уделов уполномоченные вана, его инспектора, особенно при возникновении споров и иных казусов, когда представитель вана выступал в качестве арбитра, о чем также есть упоминания в надписях. Случались и визиты правителей уделов в столицу, естественно, с подношениями. Но ни регулярности, ни обязательности в подобной практике по источникам не прослеживается. Больше того, мятеж могущественнейшего Э-хоу против Ли-вана, который был с трудом подавлен силой всех 14 армий центра, позволяет предположить, что и визит Ли-вана к Э-хоу был связан с чрезвычайными обстоятельствами, предшествовавшими мятежу, а не с некоей регулярностью расписания инспекционных поездок.

Словом, китайская историография, о чем специально шла речь, доверия во многих случаях не заслуживает, нуждается в проверке. Она же в данном случае показывает, что истине соответствует лишь немногое из традиционных схем. В реальности же в западночжоуском Китае шел энергичный процесс феодализации, проявлявшийся в структурировании внешних уделов по модели столичного центра и в их постепенной политической автономизации. Связи между ваном и вассалами сохранялись, но они с течением времени слабели, как слабели и формы взаимных обязательств — до такой степени, что спустя полтора века после возникновения Чжоу уже оказался возможным вооруженный мятеж одного из могущественных вассалов против вана.

Но в чем была сила уделов? Оставив в стороне политическую и военную конкретику, о которой будет сказано в следующей главе, обратим внимание еще на одну генеральную закономерность, сопутствовавшую институционализации власти — прежде всего в уделах. Речь идет об эволюции, о возрождении в новых условиях, даже о невиданном прежде расцвете клановых связей — тех самых, функционирующих по законам конического клана, которые сыграли в свое время решающую роль в процессе институционализации власти и права наследования шанских ванов.  

Феодально-клановые связи в уделах (цзун-фа, цзун-цзу)

Принцип наследования по законам конического клана был, насколько можно понять, автоматически заимствован чжоусцами у шанцев вместе со многими другими политическими, социальными и иными институтами и нормами жизни еще на раннем этапе их протогосударственного развития, до столкновения с Шан. Едва ли это имело место намного раньше времен Вэнь-вана, ибо практически только с того времени, за полвека до победы над Шан, встречаются редкие упоминания о соперничестве за власть (брат Вэнь-вана от другой, чжоуской, жены его отца отказался от престола в пользу Вэнь-вана, ибо этого, судя по всему, хотел породнившийся с шанской верхушкой их отец Цзи Ли).