Древний Рим. Взлет и падение империи

Одним из возможных преемников Тиберия был Германик. Он был внучатым племянником Августа, мужем внучки Августа Агриппины, а также приемным сыном Тиберия. Однако его право на престолонаследие оспаривал родной сын Тиберия, Друз. В 19 г. н. э. Германик, полководец и герой войн в Германии, погиб, но не на поле боя, а от яда. Многие подозревали в убийстве Тиберия. Эта смерть открывала дорогу Друзу, но он также был отравлен в 23 г. н. э. Убийцей его был другой претендент на трон — Сеян, начальник преторианской гвардии, происходивший из незнатного рода. Он претендовал на власть потому, что имел связь с дочерью Тиберия, Ливиллой, на которой надеялся жениться. Но император не дал согласия на брак дочери с простым воякой, и потому Сеян тоже выбыл из борьбы.

Тиберий скончался в 37 г. н. э., он правил Римом двадцать лет, но так и не определился в выборе преемника. В итоге решение о том, кто будет править Римом, было принято не императором, а офицерами преторианской гвардии. Они были заинтересованы в продолжении передачи власти по династической линии. Человек, которого они выбрали третьим императором Рима, подходил на эту роль по меньшей мере по одному параметру он был правнуком Августа и сыном Германика. Имя его было Калигула.

Именно в правление Калигулы стал ясен масштаб проблемы преемственности власти. Для древних аристократических родов в Риме было характерно вступать в брак между собой. Таким образом родовитые семьи могли сохранить мощь, политическое влияние и богатство. Однако после создания империи этот обычай мог повлечь весьма опасные последствия. Чем дальше тянулась династия Юлиев-Клавдиев, тем большее число людей могли относить себя к потомкам Августа. Поэтому, когда вследствие болезни новый император стал неуравновешенным и деспотичным, стало появляться все больше и больше аристократов, по праву родства претендующих на власть и готовых в любой момент вступить в схватку.

В 41 г. н. э. Калигула был убит (жертвами убийц стали также его жена и дочь). И снова в дело вступили преторианцы, снова они решили придерживаться принципа наследственной монархии, каковы бы ни были ее недостатки. При поддержке армии они назначили императором дядю Калигулы и ближайшего его родственника по мужской линии — Клавдия. Четвертый император Рима правил тринадцать лет. Это были годы стабильности, наступившей после краткого и беспокойного периода правления Калигулы. Но конкуренция за власть в кругах аристократии рода Юлиев-Клавдиев не прекратилась. Частично виной тому было то, что до вступления на престол новый император жил «в тепличных условиях». Клавдий вырос вдали от кипучей общественной жизни, он жил во дворце, в окружении угодливых слуг и рабов. Поэтому страх перед соперниками был у него огромен. Ходили слухи, что на его совести смерти тридцати пяти сенаторов и более двухсот всадников, произошедшие за период его правления. Но на самом деле страх этот происходил из другого источника: чтобы чувствовать себя полноправным императором, важно было вести свой род напрямую от Августа. Были аристократы, которые, в отличие от Клавдия, могли похвастаться таким родством. Эту ситуацию нужно было как-то изменить.

Когда третья жена Клавдия была изобличена в связи с любовником и казнена за измену, Клавдий стал вдовцом и начал искать новую супругу. Наиболее подходящей кандидатурой оказалась Юлия Агриппина. Она была племянницей Клавдия, молодой и красивой и, что особенно важно, правнучкой Августа. Такой союз стал бы осуществлением мечты Августа о том, чтобы Римом правили его потомки. Он был необыкновенно важен также и потому, что Агриппина имела сына от первого брака, который вошел бы вместе с нею в семью. Это был одиннадцатилетний мальчик по имени Луций Домиций Агенобарб, будущий император Нерон.

В 50 г. н. э. Клавдий усыновил мальчика. Луций Домиций Агенобарб стал отныне Тиберием Клавдием Нероном Цезарем. Он происходил как из семьи правящего императора, так и из семьи Августа. Это давало ему огромное преимущество по сравнению с собственным сыном Клавдия, Британиком, не говоря уже о других конкурентах. Такого преимущества вполне могло хватить, чтобы Нерон стал пятым императором Рима. Однако Агриппина понимала, что в отсутствие четких критериев отбора преемника игру нельзя считать сделанной. Чтобы воплотить в реальность мечту о сыне-императоре, требовались цинизм и безжалостность. А этими качествами она, похоже, обладала сполна.