Древний ужас. Сборник

Не имея кошек, мы не стали прочесывать озеро той же ночью. Я сказал миссис Барнаби, державшейся на удивление хорошо, что утром куплю что-нибудь в Хэмптоне. Но в Хэмптоне ничего подходящего не оказалось, и нам пришлось изготовить неуклюжую импровизированную кошку из тяжелых веток и крюков.

Отец юного Барнаби хотел отправиться с нами, но я уговорил его остаться с женой. Я чувствовал, что так будет предпочтительней: хотя я и не ожидал найти тело, я сознавал возможность встретиться с чем-то очень зловещим, и я понимал, что для него будет лучше не видеть наши находки. Возможно, он как-то уловил мои мысли, поскольку все же согласился остаться.

Мы погрузили неуклюжую кошку с привязанной веревкой (на всякий случай я купил восемьсот футов) в лодку и с Уилсоном на веслах подплыли к месту, где произошло несчастье. У нас возникли некоторые трудности из-за неудобной формы и веса кошки, но в конце концов нам удалось ее опустить. Казалось, она никогда не достигнет дна. Пятьсот футов — это долгий путь вниз.

Когда, наконец, кошка легла на дно, я сел на корму лодки и велел Уилсону медленно грести. Он так и сделал. У него получилось даже лучше: он практически не двигался. Я подумал, что кошка, возможно, зацепилась за какую-нибудь корягу, но Уилсон заверил меня, что во всем озере ничего подобного было не найти. Потребовались общие усилия восьми человек, по двое на лодку, чтобы вытащить эту штуку.

Мы работали весь день, прочесывая каждый фут озера в радиусе нескольких сотен ярдов от места, где утонул Барнаби. Мы ничего не нашли ни в тот день, ни на следующий, ни в любой другой день в течение недели изматывающего душу труда.

Это был напрасный, но необходимый труд. Иначе мы рисковали не только свести с ума мать и, возможно, отца, но и разрушить наш бизнес. И, конечно, я мог ошибаться.

Коттедж семьи Барнаби опустел на следующий день после того, как мы перестали прочесывать озеро, и какое-то время казалось, что другие тоже вскоре опустеют. Но наши постояльцы, обсудив этот вопрос, решили, что имел место всего лишь несчастный случай, прискорбный, но достаточно частый; и поскольку возвращение прочих дачников домой никак не помогло бы осиротевшим родителям вернуть своего мальчика, о происшедшем можно с таким же успехом попытаться забыть. Итак, они остались, и вскоре освободившийся коттедж был снова арендован.

Однако дачники не забыли, что молодой Барнаби погиб в вечерние часы; и поэтому, хотя теплая полоса продолжалась, они после захода солнца держались подальше от озера.

Почти месяц прошел в полном спокойствии. Даже ночные звуки прекратились, и я уже начал думать, что дал волю своему воображению и что смерть юного Барнаби произошла из-за простого инцидента с каноэ. Затем случилось новое несчастье, и на сей раз оно было особенно ужасным. Зловещее впечатление усиливалось тем, что жертвами стали молодые супруги, занимавшие коттедж, где до них жила семья Барнаби.

Молодой человек и его жена, — фамилия их была Уиппл, — прожили в браке немногим больше года. Миссис Уиппл, довольно хрупкая женщина невротического типа, темпераментная, капризная и упрямая как дьявол, вскоре должна была стать матерью, и ее положение, конечно, ничуть не облегчало общение с ней. Однако она была красавицей, и Уиппл обожал ее.

Но, несмотря на все свои капризы, миссис Уиппл понимала, что ей не стоит рисковать падением в воду, пусть она и была хорошей пловчихой. Поэтому она держалась подальше от середины озера, довольствуясь тем, что сидела на носу лодки, которая была привязана к колышку, вбитому в землю в нескольких футах от края. Там не было абсолютно никакого берега, никакого пляжа, и вода на краю озера резко обрывалась в глубину.

Никто никогда не узнает, что побудило ее настоять тем вечером на лодочной прогулке. Вероятно, это была просто необъяснимая прихоть, свойственная женщинам. Будь Уиппл немного более убедителен и дипломатичен, он, возможно, отговорил бы ее от этой затеи. К сожалению, он для начала решительно отверг ее просьбу отправиться перед сном на «маленькую водную прогулку» — и искры полетели во все стороны. Невинная, вкрадчивая просьба превратилась в требование, подкрепленное всеми признаками приближающейся истерики.

Согласно Священному Писанию, которое многими людьми признается истиной, Ева сумела заставить Адама попробовать яблоко, хотя тот знал, какими катастрофическими будут последствия; чего же можно было ожидать от человека, так сильно влюбленного в свою жену и страшившегося лишь возможности неприятного результата своей уступки? Уиппл продержался некоторое время, но, в конце концов, сдался. Что еще хуже, миссис Уиппл велела ему плыть «прямо на противоположный берег и обратно».