Древний Восток и Азия

При внимательном изучении наследия Индии мы должны очень осторожно и бережно отделять ее достоинства от ее недостатков, заблуждений, предрассудков. Так как это когда-то уже пытался сделать Гегель, мы к нему и обратимся. Он посвятил Индии целую главу, где пишет о ней как о «чудесном царстве» и «очарованном мире». Там господствуют грезы, фантазии и чувства… Вся жизнь тут состоит из одних лишь грез или же строится вокруг грез («грезы самого неограниченного духа»). Таковы уж принципы и существо индийской натуры. Ими руководит пантеизм воображения, не мысли. Конечно, между Индией и другими странами существует многосторонняя внешняя всемирно-историческая связь, ибо санскритский язык лежал в основе дальнейшего развития европейских языков. Можно сказать, мы говорим благодаря индусам, но мы не думаем и еще в меньшей степени действуем, как индусы. Это было давно. В духовной и социальной жизни Индии совершенств становится все меньше и меньше, ибо глубочайшая несправедливость лежит в основе индийских законов. Владыка там получает половину урожая. Из второй половины у бедняги-крестьянина доли получают все, кто хоть чуть-чуть выше его (старшины, судьи, надсмотрщики, брамины, астрологи, врачи, кузнецы, плотники, гончары, цирюльники, музыканты, поэты, танцовщицы и т. д.).

В. Верещагин. Буддистский лама

В индийских поэтических и философских произведениях много и возвышенно говорится о любви или нравственности… «Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она» («Дхаммапады»). Прямо-таки гандизм или толстовство в самом идеальном воплощении. Однако нравственность индусов видна в теории религии, но не в практике. Там они дальше друг от друга, чем Брама от его конкретного содержания. Поэтому, как ни странно, за внешними проявлениями кротости, нежности, чувствительности скрываются иные чувства и инстинкты. Дальше следует текст Гегеля, который и приводим: «Коварство и хитрость являются основными чертами индуса; он склонен к обману, воровству, грабежу, убийству; он унижается и раболепствует пред победителем и властителем, но бывает совершенно беспощаден и жесток по отношению к побежденному и подчиненному. Для гуманности индусов характерно то, что они не убивают ни одного животного, основывают и содержат богатые госпитали для животных, особенно для старых коров и обезьян, но во всей стране нельзя найти ни одного приюта для больных и престарелых людей. Индусы не наступают на муравьев, но безжалостно дают гибнуть бедным странникам. Особенно (же) безнравственны брамины. По словам англичан, они только едят и спят… (при этом еще) они оказываются жадными, лживыми, сладострастными; они проявляют смирение по отношению к тем, кого они боятся, и вымещают это на своих подчиненных. Я не знаю, говорит один англичанин, среди них ни одного честного человека. У них дети не уважают своих родителей: сын плохо обращается с матерью». Вся жизнь индуса, уверяет нас Гегель, представляет собой как бы одно «сплошное суеверие».

Мадрасские теософы

Не смеем опровергать столь известный европейский ум. Позволим лишь сделать ряд скромных замечаний. Во-первых, в отрывке (и это ясно) речь идет о старой Индии 200-летней давности. Во-вторых, нам кажется, что даже для столь авторитетного философа не лучший источник информации – уста оккупанта и угнетателя, каковыми являлись тогда англичане для индусов. В конце концов, я тоже не знаю среди англичан ни одного честного человека, но это отнюдь не говорит о том, что их там нет вовсе. В-третьих, госпиталей для животных полным-полно в просвещенной Америке и Европе. Однако эти же самые страны ведут себя по отношению к менее сильным народам (даже сегодня!) как настоящие убийцы и головорезы – без Бога в душе. В-четвертых, брамины, конечно, во многих случаях оказываются редкими прохвостами. Но назовите мне хотя бы одну религию и ее слуг, что не воспользовались бы забитостью и глупостью прихожан ради своей собственной выгоды. В?пятых, и в России наши «высоконравственные» граждане разводят дома ныне ладно бы собак и кошек, но и змей, обезьян, пум, тигров, крокодилов и даже свиней, при этом равнодушно взирая на отчаянное положение так сказать гомо сапиенс. А глядя на толпы ослов, что готовы идти к магам, волшебникам, колдунам, экстрасенсам и прочим шарлатанам, просто диву даешься. И все же трудно сказать наверняка, какой была бы судьба Индии в иной исторической ситуации. Прошлая ее история, несомненно, столь же величественна, сколь и трагична…

Шах-Джехан и его жена Мумтаз-Махал