Древолюция

Все пятеро отправились к реке. Едва зашли за последний дом, как увидели мутанта. Лес тут не подступал к воде, и дендроид виднелся как на ладони, как солдат, шагнувший из ряда вон. Приземистый толстый ствол, восемь длинных корней, раскинувшихся по речному песку, словно лучи черной морской звезды. Несомненно, дендроид. Но только неподвижный. Люди приблизились. Не дойдя с десяток шагов, Сергей поднял камень и бросил в дерево. Снаряд ударился в бугристый ствол и отлетел. Дерево не шелохнулось.

— Может, матка? — спросил Нефедов. Он достал фотоаппарат и сделал пару снимков.

— Темнеет уже, плохо видно, — ответил Картавин. — Но непохоже. Помнишь, у матки почти все листья осыпались, а это вон, зеленое. Красавец!

— Тогда почему не двигается? — спросила Света.

— Нас ждет. Когда подойдем поближе, — сказал Поборцев. Он, конечно, шутил, но возражать ни‑кто не стал. Слишком хорошо помнили страшную смерть солдат–охранников.

— Не подходите! — предостерег командир. Но никто и не собирался.

— А может, он от крестного знамения окаменел? — усмехнулся Алекс. — Вот что крест животворящий делает!

— Сейчас не до шуток! — сказал Сергей. — Как мы можем спокойно спать, если эта хреновина стоит под боком? Ладно, у меня осталась одна граната. Отойдите в лес!

— По–моему, оно не опасней любого дерева, — сказал Поборцев. Он вспомнил, как ночью в Дымове подходил к такому же дереву, и оно не тронуло его. Алекс сделал несколько уверенных шагов вперед. Позади тихо ахнула Света, но он уже прикасался рукой к гладкому стволу. Дендроид не реагировал. Алекс несильно надавил на ствол ладонью. Ничего. Тот дендроид тоже почему‑то не двигался, в отличие от своих агрессивных собратьев. И наутро его преспокойно уничтожили солдаты, срубив бензопилой. Мутант не сопротивлялся. Странно.

— Вот видите. И не надо никаких гранат.

Алекс встретил неприязненный взгляд майора, выдержал и махнул рукой остальным:

— Идите сюда!

Картавин осторожно приблизился, но его опередил командир, видимо, не желавший оказаться в последних рядах.

— Может, оно умерло? — сказал он, потыкав пальцем в ствол. — Кажется, ствол потверже, чем был у того.

— Мертвое бы засохло, — возразил Павел, — или упало. А это стоит!

— Странно, — отозвался Нефедов. — Знать бы, отчего оно задеревенело. Надо бы пробы взять.

— Давайте не будем ничего делать, по крайней мере до утра, — сказал Поборцев. — Не буди лихо, пока оно тихо. Мне кажется, если его не трогать, то и оно нас не тронет.

— И правда, — поддержала его Света. — Поздно уже, темно становится. Давайте лучше спать пойдем. Надо отдохнуть.

Она догадывалась, что все устали не меньше нее, но просить о привале у командира стеснялись. А слабому полу не зазорно. Все направились к домам, лишь Света задержалась, поравнявшись с идущим последним Поборцевым.

— Вы, что, совсем ничего не боитесь?

Поборцев посмотрел на нее и улыбнулся:

— Такие вопросы мужчинам не задают. Это все равно, что спросить женщину о возрасте. Кто же признается, что он трус?

— Вы очень смелый человек. Я видела, как вы пытались спасти того парня, и дерево сломало ваше ружье. И теперь не побоялись…

Алекс был польщен похвалой, но понимал, что это был лишь с виду безрассудный поступок. После той ночи в Дымове он знал, что дендроиды иногда становятся как обычные деревья. Конечно, он рисковал, но это была не безрассудная смелость. И еще интуиция.

— Да! Не боюсь ни шагающих деревьев, ни мировой революции, ни черта в ступе! — ответил он.

— Вы интересный человек, Петр. Но всегда ерничаете. Вы можете хоть раз сказать открыто и честно?

— Когда я говорю открыто, это никому не нравится, — усмехнулся Поборцев.

— А вы попробуйте!

— Хм. Знаете, что мне в вас нравится?

— Нет. Что?

— Ваша грудь. Черт, так жалко, что вы носите лифчик!

— Вы сумасшедший, Петр! — засмеялась Света, невольно опустив глаза на рубашку. Таких комплиментов ей слышать не доводилось.

— Теперь могу сказать, что мне в вас не нравится, — проговорил Алекс. Света кивнула:

— Говорите.

— То, что меня на «вы» называете. Не люблю этого.

— И все? — улыбнулась Света.

— И все. В остальном вы совершенны.

Она засмеялась так, что идущий впереди Картавин обернулся и посмотрел на них:

— Чего смешного увидела, Света? — но она не ответила.

Расположились в одном из покинутых домов, на который указала бабка.

— Дежурить будем? — спросил Картавин у командира. Поборцев заранее знал ответ.

— Обязательно. Мало ли что, — тут же отозвался военный. — Я первый заступаю. На два часа, а вы сами решайте, кто когда.

Поборцева разбудил дежуривший за командиром Нефедов.

— Твоя очередь, — пропыхтел ученый, торопливо ложась на устроенную на полу самодельную лежанку. Алекс встал и помотал головой, одновременно протирая глаза. Ух, тяжко. Но надо вставать. Он включил подсветку часов: четыре ночи. С пола донесся храп Нефедова. Алекс вышел наружу и размял плечи, помахав руками в воздухе. Вокруг — необычайная тишина. «А как там наш друг?» — подумал Поборцев и решил сходить к речке.