Дриада для повелителя стихий

– Зря. – Мрачно изрек он. – Я не понимаю, зачем тебе это нужно.

– Понимаешь Увинель. Я не хочу, чтобы прошлое довлело над вами обоими. Ты – мой друг и учитель. Хардум – любимый мужчина. Мне невыносимо видеть, как вы оба страдаете.

– С чего ты взяла, что я страдаю? – Гордо ответил эльф, смотря в глаза, но меня уже было не провести.

– Потому что я знаю вас обоих.

– Вета, Хардум много тебе рассказал о прошлом? О том дне, когда… – Договорить он не смог, судорожно сглотнув.

– Насколько я могу судить, все. Увинель, я знаю о тех событиях со стороны Хардума. Это его правда, но есть и другая сторона, другое видение той истории, которая искалечила жизнь вам обоим.

Эльф хотел возразить, но я не дала.

– Я знаю все, что ты мне сейчас скажешь, но не стоит. Посмотри на себя, Увинель. Ты наследник Великого рода, раб Правителя Таргезии. Ты не пытаешься сбежать и тем более убить своего хозяина. Почему? Да просто потому, что испытываешь чувство вины.

На эльфа было страшно смотреть, в глазах полыхала застарелая боль, лицо посерело, а губы сжались в тонкую полоску, но я собиралась договорить до конца, чтобы он даже не пытался уклоняться от разговора со старым другом.

– Но так ли уж ты виноват, как считает Хардум?

– Ты не понимаешь. – Прошептал эльф.

– Ну, так объясни, только не мне, а Хардуму. Давно пора было это сделать.

Увинель мрачно кивнул.

– Прости, я наверно сегодня не в состоянии вести урок. Мне необходимо побыть одному.

– Хорошо. Встретимся вечером в кабинете Лэрда.

– Ты тоже там будешь?

– Да.

Разговор предстоял тяжелый. Поэтому я приказала принести графин вина и подать на закуску фрукты. Спасибо Диане, потому как хоть я и перестала быть рабыней, все продолжали смотреть на меня свысока, а слуги не торопились выполнять распоряжения. «Подстилка правителя» шушукались за моей спиной. Никто даже предположить не мог наших истинных чувств друг к другу. Я не знала, что будет дальше. Мы с Хардумом не говорили о будущем, но статус личной шлюхи Правителя меня не устраивал, и я собиралась в скором времени менять ситуацию в свою пользу.

Откинув подальше мешающие сейчас мысли о дальнейшей судьбе, посмотрела на двух сидящих напротив мужчин и сверлящих друг друга тяжелыми взглядами.

– Вы так и будете молчать? – Перевела взгляд с человека на эльфа.

– Мне нечего сказать. – Бросил Правитель.

– Разве? Хардум, я же вижу, как внутри тебя клокочет ярость. Выскажи все, Увинелю, выплесни обиду, которую ты копил много лет.

Я прямо слышала, как заскрипел зубами любимый мужчина.

– Высказать, хорошо. – Процедил он еле слышно. – Ты мерзкий вероломный предатель. Ты пришел в мой дом. Ты и твоя семья. Ты втерся в мое доверие и доверие моего брата. Ты привел убийц в мой дом и смотрел, как убивают моих родителей и принца Карваля. Твои родичи провели надо мной запрещенный обряд, а затем еле живого оставили умирать на краю ущелья. Скажи, Увинель, какие слова заставят меня простить тебя за то, что ты сделал?

– Я не жду твоего прощения. – Глухо произнес эльф. – Если бы было можно повернуть время вспять, поверь, я бы так и сделал, а в тот злополучный день не вышел из своей комнаты и запер дверь на засов, чтобы отец не смог прийти и услышать мое пророчество.

– Мне неинтересно слушать про твои бредовые предсказания. Что думаешь, если ты предрек мне роль убийцы и поработителя, то меня можно взять и вот так просто уничтожить? Нет, мой дорогой, бывший друг. Нельзя. Скажу больше, не приди вы тогда в мой дом, не соверши злодейство, и ничего этого бы не было. Вы сами подтолкнули меня к тому, что ты предсказал. Сами отправили на дорогу мести.

– Ты думаешь, я не знаю? – Горечь чувствовалась в каждом слове Увинеля. – Я понимаю, что гибель многих людей и нелюдей лежит на моих плечах.

– Прекрасно. Я рад. Тебе с этим жить Увинель.

– Как и тебе. Только хочу сказать одно. Я не предавал тебя. Моя вина заключается только в том, что я предсказал. Через месяц после того случая мне не спалось, и я вышел в сад, где подслушал разговор отца и Правителя Демонов. Они планировали, как лучше избавиться от тебя и ослабить власть Таргезии. Я не мог сидеть, сложа руки, ты был моим другом, и я сбежал. Сбежал, чтобы предупредить тебя и твою семью. Знаешь, а ведь я тогда даже не задумался, что своими действиями предаю свою страну. Меня поймали воины отца уже на подходе к твоей усадьбе. Я был молодым и глупым, и еще практически не умел сопротивляться магии. Правитель демонов, который тоже был там, обладал силой подчинения, и я, как марионетка пошел за ним. Я все видел и понимал, – лицо Увинеля при этих словах скривилось, – но ничего не мог поделать. Я смотрел в твои глаза, видел в них боль и отчаяние, надежду, мелькнувшую при виде меня, постепенно сменяющуюся пониманием и презрением, и я ничего не мог сделать: ни сказать, ни дать тебе понять, что нахожусь под заклинанием. Хотя, это вряд ли бы что-то изменило. Что могли бы сделать два юнца против сотни отменных бойцов, которые были в сопровождении отца и Правителя демонов?