Дрянь

– Пока мы просто оформим мелкое правонарушение, но комплекс общественных исправительных работ будет убедительным уроком, что такое поведение наказуемо. – Мистер Собер встал и, обойдя кресло, положил руки мне на плечи, сочувственно сжимая. – Я не враг вам, Мисс Кинсли, я действительно хочу помочь.

– Что за работы?

– Уборка территории.

– Ладно. – Я вздохнула, вставая и скидывая его руки. – Где Лу?

– Она в классе для продленных занятий, – мужчина вздохнул. – Не волнуйтесь, вы принимаете правильное решение.

Я вышла из кабинета директора в коридор и глубоко вздохнула. Если бы мама была жива, она бы презирала меня, что я не в состоянии справиться с младшей сестрой. Лу шестнадцать и перевоспитать её невозможно. Очевидно, я где-то ошиблась, направляя её в жизни. Обычно, старшие служат примером, к которому нужно стремиться, а в этом я точно провалилась. Дистанционное обучение и две работы, чтобы его оплатить. Естественно, девушке-подростку трудно жить в стеснённых обстоятельствах. Конечно, Лу хотела бы красиво одеваться и не ущемлять себя финансово при встрече с друзьями. Я знала, что она мечтала о фешенебельных ресторанах и дорогих бутиках, но я не в состоянии ей это устроить. Мы приехали в Нью-Йорк в поисках лучшей жизни, продав дом в Лузиане, купив маленькую квартирку в Бронксе с отдельным входом с улицы. Я устроила её в школу, нашла работу для себя и поступила в университет. Лу в силу своего возраста не понимает, как трудно это было. Тогда, пять лет назад, я сама была подростком. Сейчас мне почти двадцать пять, и я безнадёжно провалилась в качестве опекуна. Теперь сестру обязуют отрабатывать долг.

– Меня подставили! – приветственная фраза Лу, вместо: – Я рада видеть тебя, сестра.

– Мне странно, что подставляют всё время тебя и каждый раз с деньгами. – Я держал ледяной тон, махнув ей следовать за мной.

– Райли, меня всех удобнее подставить, у меня нет влиятельных предков, и сирот всегда считают потенциальными преступниками.

– Лу, ты взяла деньги у людей.

– Я, правда, могу достать автографы, я никого не обманула! – восклицала она, пока мы шли по коридору на выход. – Это есть на странице группы в Инстаграм.

– И что не достала? – я скептически выгнула бровь.

– Это не так быстро.

– Вот пока ждёшь, будешь отрабатывать долг. – Открыла дверь, пропуская сестру вперёд.

– Как! – она встала на пороге и схватила меня за руку. – Ты что, не отмазала меня?

– Нет, Лу. Тебе не десять и на детские шалости уже не списать. Ты должна научиться понимать последствия.

– Райли, как ты могла! – она пихнула меня в плечо. – Поверить не могу, что и ты с ними!

– Замолчи и иди к велосипеду. Я очень зла на тебя!

Домой мы приехали к трём, и я прошла на кухню сварить пасту, пока сестра, недовольно пыхтя, села за домашние задания.

Нью-Йорк бурлит, будто кастрюля с бульоном забытая на конфорке. Люди, живущие тут, по большому счёту либо сволочи, либо неудачники. Есть ещё идиоты, как мы, кто надеялся на что-то, приехав из откровенной дыры, где единственной перспективой было сдохнуть потихоньку, едва сводя концы с концами. После смерти родителей, бабушка настояла на том, чтобы мы попробовали себя в городе. Она, как и многие люди нашего круга, верила в красивые сказки о перспективах большого города. Это всё чушь. Перспективы есть только у тех, кто с ними родился и не спустил их по дурости. В нашем с Лу случае старт предопределяет жизненный путь. Да, я, как дура, по-прежнему верю, что, доучившись, найду постоянную работу получше. Это будет мой потолок, выше которого не прыгнешь. О чём мечтает сестра, я не знала, но она фантазёрка в силу своего возраста. Думает, может быть хитрой, считает, что сорвёт куш. Как вправить ей мозг? Хоть у нас и была одна мать, видимо свои характеры мы обе унаследовали у отцов. Своего я не знала, а отчим, отец Лу, в моей памяти навсегда останется вечно измазанным в солярке, с перегаром и чёрными ногтями.

– Ты идёшь на работу? – поинтересовалась Лу, когда я мыла посуду после нашего обеда.

– Естественно.

– Райли, может, и меня устроишь, раз мне нечего делать два месяца. Я что угодно могу, хоть посуду мыть, – предложила сестра. Я аккуратно поставила кружку в раковину и сняла перчатки: – Мой.

– Я имею ввиду в клубе. – Мне не понравился блеск в её глазах. Уж в этот ад я её и на пушечный выстрел не пущу. Вижу каждый день, что там с такими как Лу делают.

– Потренируйся сначала.

Сестра послушно натянула перчатки и взяла губку: – Ну, правда, уж посуду мыть, может, возьмут?

Молча убрав остатки пасты в холодильник, я проинструктировала Лу: – Сидишь дома и никуда не выходишь.

– Поняла уже. – Она медленно водила губкой по тарелке, так и не надев передник, так что брызги мыльной воды уже закапали ей школьную форму.

– Никаких друзей, никаких чатов. Хочешь быть полезной, пропылесось.

– Ладно.