Дрянь с историей

Так их и обнаружила через несколько минут подоспевшая во главе с историком подмога: Ева осторожно, по капле вливала жизнь в неподвижное тело, а Яков рядом возился с записями учителя, то и дело что-то проверяя и расчерчивая вокруг узоры мелом. И хотя женщина боялась, что это её воображение, но кожа Сефа как будто потихоньку обретала более привычный цвет.

Командовал небольшим отрядом из пяти человек крепкий коренастый мужчина средних лет, назвавшийся Арсением, он и принялся выяснять подробности и организовывать подчинённых на полезную деятельность. Один осмотрел задержанного, сменил верёвки обычными наручниками, попытался помочь с Дряниным, но только развёл руками — целителем он не был, так что оказался совершенно бесполезен. Ещё один вместе с историком отправился искать потеряшку — отставшего где-то по дороге Михаила. А все остальные, без колебаний записав в понятые Еву и Стоцкого, взялись за тщательный обыск.

Повезло, что среди вещей в обжитой лаборатории имелась и небольшая четырёхколёсная тележка, иначе выносить добычу пришлось бы очень долго. Слишком много было бумаг, чтобы Медведков успел их сжечь, а уж когда один из спецов за неприметной дверцей в дальнем углу нашёл ещё один подвал с земляным полом и там на небольшой глубине — первые останки…

Деловитая суета продолжалась долго.

Нашли Михаила и насилу успокоили, потому что, выяснив, во что вляпался Дрянин в одиночестве, без прикрытия, оборотник долго сокрушался и порывался, вслед за Евой, объяснить Медведкову, что о нём думает, кулаками или даже ногами.

Пришёл целитель из местных, школьных, в сопровождении городского судмедэксперта и пары помощников. Он решительно потребовал вывести из подвала и задержанного, и Серафима, и хотя очень хотелось возразить, но Ева согласилась отпустить его, передав пипетку и ту куцую информацию, которой обладала. Всё равно она больше ничем не могла помочь, а здесь — приносила хоть какую-то пользу.

Потом длительные, осторожные, морально тяжёлые раскопки захоронения и сортировка бумаг…

На поверхность Калинина в итоге выбралась в последних рядах и уже скорее рано утром, чем поздно вечером. Когда вывезли документы, книги и препараты, вынесли мешки с останками пятнадцати человек, половина из которых — уже скелетированные.

Дальше предстояла долгая и кропотливая работа по установлению личностей, дат и обстоятельств смерти, и Ева искренне желала следствию удачи. Если с пропавшими студентами всё было понятно, то кому принадлежали остальные, без удачи вряд ли выяснится.

Не стоило и думать о том, чтобы после всего этого завтра вернуться к занятиям, и Ева надеялась, что ректор прекрасно это понимает и сумеет как-то организовать замену. Лучше бы, конечно, сходить к нему и объяснить ситуацию, но не было ни сил, ни желания. Холодный и мокрый после ночного дождя воздух выстудил из головы последние мысли, и она стала тяжёлой и плотной, как будто из цельного куска дерева.

— С вами всё в порядке? — задержался рядом с ней выходивший последним, как хороший капитан, Арсений.

— Что? — очнулась Ева и с трудом сфокусировала на мужчине взгляд.

— Я говорю, может быть, вам обратиться к целителю? — нахмурился он. — После таких впечатлений…

— Да нет, при чём тут впечатления, — поморщилась Ева. — А целители… Вы не знаете, куда унесли Дрянина?

— Решили оставить здесь, в лазарете, — легко ответил он. — Непонятно, чем там могут помочь обычные целители, а местные всё-таки исследователи. Днём должны ещё столичных спецов прислать, которые с ним знакомы.

— Хорошо. Спасибо! Пойду и правда схожу к ним…

Арсений похвалил такое решение и отстал, но через несколько шагов всё же догнал её и пояснил в ответ на озадаченный взгляд:

— Провожу. Как бы вы не завалились по дороге.

Ева только благодарно кивнула в ответ. Завалиться не завалится, но в своей способности сейчас ориентироваться на местности она сильно сомневалась. Да и присутствие рядом кого-то живого приободряло. Просто так. Позволяло верить, что жизнь продолжается.

В палате, где уложили Дрянина, было людно. Побеспокоить пребывающего в непонятном состоянии на грани жизни и смерти пациента толпа не могла, а вот шанс разобраться у этого консилиума был больше, чем у отдельных специалистов.

— Ева! — обрадовался её появлению Стоцкий. — Ты-то нам и нужна!

Бледный и слегка взъерошенный, он тем не менее горел жарким энтузиазмом и усталости явно не ощущал. Да и четверо его товарищей — двое знакомых, с кафедры начертательного чародейства, и двое смутно знакомых, кажется плетельщик и целитель, — тоже не спешили прекращать начатую с вечера работу.

— Я? Зачем? — опешила Ева, но позволила увлечь себя к стулу, стоящему рядом с постелью пациента.

— Те результаты, которые я получил в подвале в твоём присутствии, отличаются от тех, которые мы имеем сейчас, — туманно пояснил Яков. — А ещё твоя проблема — извини, пришлось поделиться ею с коллегами, — интересным образом перекликается с тем, что мы успели выяснить про Дрянина. Нам, конечно, пообещали всяческое содействие со стороны спецов, которые изучали его природу, но когда это ещё будет!