Дрянь с историей

Старшекурсники оживились, плетельщики присоединились к ним, и с полчаса первокурсников пугали зловещими историями из жизни, подводя к мысли о том, что в стенах университета чертовски опасно даже просто учиться и никуда не лезть, потому что Смотритель рядом и он выбирает жертву каждый месяц. Но есть способ обезопасить себя!

Олег наверняка и сам не заметил, когда они согласились пойти со старшекурсниками для получения защиты от Смотрителя и всех остальных бед, эти двое умели уговаривать. Антон заметил, но возражать не стал: нехорошо бросать товарища, да и вряд ли старшекурсники задумали что-то по-настоящему опасное. К тому же это хороший повод взглянуть на остальных «новобранцев». Причём, кажется, не только с их факультета, потому что плетельщики всё это время ухмылялись уж слишком понимающе и охотно подливали масла в огонь.

Олег пытался отмахиваться, что это всё выдумки и сказки, но было видно, что ему не по себе и с каждым шагом всё тревожнее, пока компания двигалась вдоль стены, задворками учебных корпусов. В сумраке мелькали непонятные тени, слышались шорохи и шепотки. А сопровождающие продолжали вполголоса рассказывать страшилки, доводя новеньких до нужной кондиции.

Историй была масса. Про звонаря, который во время Волны упал с колокольни и с тех пор порой по привычке является туда. Про «сад камней» в одном из залов подземелий, где стоят стелы с вмурованными в них людьми, и из некоторых торчат выбеленные временем кости. О громадном белоснежном призрачном псе, которого частенько видят на стенах, и каждое такое явление служит предзнаменованием трагедии. Про дыру на Ту Сторону, которая открывается порой в церкви, отчего ту заколотили и боятся трогать, чтобы не сделать хуже. О прошлом коменданте крепости, первой жертве Смотрителя, который теперь бродит по парку, ищет выпивку, чтобы забыть о своей смерти, и тех, кто нарушает устав, и если заговорить с ним — умрёшь на месте в муках, и это точно, потому что…

Истории были разные, но достаточно однотипные, изобиловали трупами и кровавыми подробностями; этакие повзрослевшие детские пугалки. На подходе к парку Олег уже натурально начал вздрагивать и напряжённо озираться, да и Антон, пусть точно знал, что ничего серьёзного им не грозит и запугивают их намеренно, чувствовал себя неуютно.

И погода словно подыгрывала рассказчикам. Небо закрыли тучи, потянуло сырым стылым ветром. Ночное зрение позволяло не спотыкаться на неровностях дороги, но и только: фонари в парке не горели. Под ногами стелился зловещий блёклый туман, настолько уместный, что невольно возникали подозрения в его неестественном происхождении, постепенно превращавшиеся в уверенность.

А ещё Антон ощущал в воздухе что-то тревожное и отчаянно знакомое, но никак не мог понять: это атмосфера влияет и заставляет искать подвох во всём или к запаху ночного леса впрямь примешивается нечто чуждое?

Тропинки свивались под ногами в узел, и в какой-то момент Антон с неудовольствием понял, что их водят кругами. Вряд ли он заметил бы это, если бы не цеплялся по дороге простенькими чарами за окрестные деревья. Не все знали, что простейшее диагностическое заклинание можно использовать так — считывая приметы местности и запоминая их.

Вдруг ночную тишину расколол леденящий душу вой. Не волчий, а жутковато-хриплый, с переливами, он прозвучал совсем рядом и нарисовал в воображении картину жуткой потусторонней твари, выслеживающей добычу в парке. Олег вскрикнул от неожиданности и шарахнулся в сторону, Антон едва успел перехватить его за рукав и выдернуть на тропинку, не позволив вломиться в куст.

И шёпотом выругался под нос: их сопровождающие куда-то испарились, а сам Нащокин наконец опознал запах, который висел в воздухе.

Дурилка. Несложный алхимический состав при горении давал обильный белый тяжёлый дым, который не причинял серьёзного вреда здоровью, но вызывал дезориентацию в пространстве и тревожность. Сам по себе он не мог оказать серьёзного воздействия, но, учитывая обстоятельства и старательно нагнанную старшекурсниками жуть…

— Пусти! Оно нас сожрёт! — дёрнулся Олег, когда вой повторился.

— Подавится, — буркнул Антон, встряхнул товарища и на всякий случай жахнул по нему простенькими успокоительными чарами. Два раза, так что сокурсник не только слегка обмяк, но ещё и широко зевнул. — Без паники! Сейчас выберемся, парк не такой большой.

Он на всякий случай приложил себя студенческим отрезвином, чтобы слегка прояснить сознание и найти дорогу. Простенькие чары приносили мало пользы, но с ними шагалось легче, чем без них, а что-то более серьёзное неизбежно вызвало бы вопросы и подозрения. Чертовски обидно было тащить товарища за локоть через лес, поминутно обновляя почти бессмысленный отрезвин и стараясь дышать через воротник майки, когда в арсенале имелись простые и надёжные средства решить эту проблему радикально. Но Антон не сомневался, что за ними наблюдали: иначе какой смысл запугивать новичков, если не посмеяться над их страхами?