Дрянь с историей

Ева, сидя перед деканом, рассеянно думала о странной парочке существ, которых призывал Дрянин. Мурка и Мурзик, чёрная и белый, надо же. Интересно всё же, кто они такие? Хотелось расспросить и услышать хотя бы отговорку, потому что у самой Евы даже путной теории не нашлось. Причём расспросить хотелось прямо сейчас, вместо того, чем они вынужденно занимались. Это было бы гораздо приятнее, интереснее и не так выводило из себя. Лучше думать и беседовать о странных жутких тварях, чем о… Тоже, в общем-то, тварях, но двуногих.

— Ну что вы так нервничаете? — устало улыбаясь, заговорил Медведков после того, как Серафим вкратце объяснил ситуацию. — Все живы, и ладно. Сами же говорили, этот целитель к утру очнётся и всё будет нормально, зачем поднимать шум? Ребята неудачно пошутили, но я уверен, они раскаиваются и больше так не будут. Ну в самом деле, выгонять из университета пару очень толковых студентов из-за какого-то целителя в обмороке?

Ева многое могла бы на это сказать, но предпочла помалкивать. Несложно было принять это решение, достаточно один раз внимательно посмотреть на Дрянина. Теперь становилось понятно, что в разговорах с ней — всех разговорах, даже самом первом, даже когда ей хотелось его убить, — Серафим сохранял спокойствие и действовал с холодной головой. В лёгком раздражении, может, с некоторым беспокойством, но и только.

А сейчас он находился в ярости. Впрочем, справедливости ради, у Медведкова вряд ли был шанс это заметить: декан не отличался внимательностью к собеседникам, а Дрянин — богатой мимикой. Красивое лицо просто закаменело мраморной маской, истинное же положение вещей выдавал лишь взгляд чуть прищуренных глаз, в которых как будто проскальзывала знакомая колдовская зелень.

Интересно, маска может свалиться с него от злости? Как вообще подобные артефакты реагируют на эмоции?..

— Статья двести сорок первая, часть третья. Статья триста семнадцатая, часть первая. По совокупности — от пяти лет.

— Каких пяти лет? — Медведков, который как будто вообще не ожидал возражений, удивлённо уставился на Дрянина.

— Общего режима. При отсутствии отягчающих, — тем же тихим, ледяным тоном продолжил Серафим.

— Я по-прежнему…

— Несанкционированный призыв подобной потусторонней твари — уголовное преступление. Причинение с помощью этой твари вреда — уголовное преступление. Я не спрашивал вашего мнения по поводу произошедшего, я донёс до вас, как руководителя, информацию об инциденте, — продолжал Серафим — словно гвозди заколачивал. — Попытка противодействия правосудию сделает вас сообщником. Желаете поспорить?

— Вы… Вы не посмеете! — подобрался и побледнел декан.

— Не посмею что? Заявить в прокуратуру об уголовном преступлении, свидетелем которого стал?

— Мальчишка не будет писать заявление! — попытался он взять себя в руки.

— А зачем мне его заявление? — оскалился Дрянин. Вроде бы маска держалась надёжно и выглядели его зубы человеческими, но Еве всё равно почудились жутковатые острые клыки. — Даже если вы надавите на Калинину и заставите сделать вид, что её на той поляне не было, достаточно моего слова. Я хоть и экономический проверяющий, но всё же адмирал. Так что не советую усугублять, если не хотите отправиться на нары за двумя идиотами.

— Дайте им шанс! — Декан попробовал зайти с другой стороны. — Они всего лишь дети, и они…

— Станут хорошим уроком для остальных, — оборвал Дрянин. — В первую очередь, для ваших преподавателей. Вы, кажется, забыли, что это не лично ваше маленькое княжество, а университет, обязанный жить по тем же законам, по каким живёт вся страна. Вспоминайте. — Он резко поднялся.

— Да уж не забуду, — уронил Медведков.

По его лицу Ева ничего не прочитала, но мысленно прикинула, куда деваться, если в конце семестра её попросят на выход. Нет, не если. Когда.

Впрочем, перспектива оказалась гораздо менее печальной, чем могла быть. Не нравилось ей здесь, происходящее просто не укладывалось в голове. Ладно попугать студентов — надымить дурилкой, наговорить ужасов, зловеще шуршать в кустах. Это было глупо, с точки зрения Евы, но достаточно безобидно, если организаторы наблюдали и знали меру. Даже полезно в какой-то мере, если жертва умела делать выводы и учиться на своих ошибках. Но вызывать для студенческих развлечений достаточно опасную потустороннюю тварь? Дрянин прав, это совсем не шутки, а, даже если оставить за скобками моральную сторону вопроса, серьёзное уголовное преступление! Студенты же и глава факультета словно впервые об этом слышат.

Серафим ушёл не прощаясь, и Ева поспешила сбежать следом: общество взбешённого адмирала было предпочтительней компании униженного декана. Сеф явно хотел от души шваркнуть дверью и вполне мог бы прибить семенящую позади Калинину, но, к счастью, заметил её, уступил дорогу и после аккуратно прикрыл створку.