Дрянь

— Зря ты с ней цепляешься, — криво ухмыляясь, не глядя на меня, сказал носатый. — С нее станется милицию вызвать.

— Да кто она такая, чтоб тут распоряжаться! — заметил я пренебрежительно.

Они переглянулись иронически, покачали головами, как бы говоря мне: молодой ты еще, не в меру горячий, а в нашем деле надо уметь смиряться, кричат — молчи, гонят — иди… Главное, опять вернуться.

— Это завотделом покупки, — снисходительно разъяснил блондин. И добавил как заповедь: — Говорят тебе, не вяжись с ней.

Северин уже ждал меня возле автоматов. Я кратко пересказал ему, что успел увидеть и понять. Он хмыкнул:

— У меня работка была поприятнее. Там наверху такие девчонки за прилавками стоят! Хочешь, познакомлю? Я терпеливо переждал, пока закончится вся эта обычная болтовня, без которой Северин не в состоянии, кажется, перейти к делу, и коротко поинтересовался:

— Ну?

— Ни того ни другого не знают, — удрученно развел руками Стас. — Я так понял, что они с высоты своего прилавка всю эту шушеру презирают. В магазине те почти ничего не покупают, больше норовят перед магазином. У них серьезные люди в авторитете — доктора, академики, художники, писатели, крупные коллекционеры. Я тут, грешным делом, позаписал кое-кого на всякий случай…

Северин вытащил блокнот, принялся суетливо листать его, что-то бормоча себе под нос. Я уже понял, что он тоже, как видно, ничего существенного не добыл. Но оказалось, что от усталости я потерял бдительность и подзабыл, с кем имею дело.

— Вот!.. — воскликнул он, найдя нужную страничку. — Вот, например, Потапенко, собиратель раритетов. Интересуется запрещенными и изъятыми книгами восемнадцатого и девятнадцатого веков, прижизненными изданиями классиков, автографами, ну, еще много чем. И можешь себе представить, у меня дома как раз валяется для него парочка редких изданий басен Крылова! Извини, ничего лучше из школьной программы вспомнить не мог. Так что телефончик Николая Ивановича у нас в блокнотике имеется, и даже есть от кого обратиться: Ира из Дома книги! Только чур, — предупреждающе поднял руку Стас, — не говорить, что Николай Иванович — имя-отчество редкое только в Полинезии. Это я и сам знаю.

У меня, однако, не возникло никакого желания умалять северинские достижения: сегодня их набралось у нас так немного. В крайнем случае это подстегнуло во мне угасший было к вечеру здоровый дух соревнования, и я предложил:

— Не желаешь ли в таком разе пойти познакомиться еще с одной дамой?

— О! — обрадовался Северин. — В тебе проснулся мужчина?

— Когда ты ее увидишь, — пообещал я, — ты поймешь, что во мне проснулся лев.

В своем маленьком кабинете без окон заведующая покупкой Лия Семеновна Штоклова производила еще более внушительное впечатление, чем в торговом зале. В обрамлении штабелей только что купленных книг она восседала за столом, занимая почти все оставшееся пространство.

— Извините, — сказала она мне, возвращая наши удостоверения. Впрочем, смущения никакого на ее круглом лице не было. — Сами видите: воюем…

— Вот-вот, — подхватил Северин. — Мы и хотим вам помочь. Скажите, вы их всех, перекупщиков этих, по именам знаете?

Штоклова иронически усмехнулась и покачала головой:

— Не надо, ребята, делать из меня дурочку. Слава Богу, двадцать пять лет книгами торгую. И ни разу не видела, чтобы уголовный розыск помогал мне со спекулянтами бороться. Говорите прямо, чего надо.

Мы с Севериным переглянулись, я чуть заметно пожал плечами, дескать, я не против, решай сам, и Стас сказал в лоб:

— Алик по кличке Лошадь, Сережа по кличке Джим.

— По кличкам точно не знаю. По крайней мере, этих. В лицо-то все они мне известны, наверняка тут крутятся. По именам… Алик? Сережа? Если в вы фамилию дали, можно было бы по квитанциям посмотреть. Там и адрес есть, и все паспортные данные…

— А имя-отчество в квитанциях фиксируется? — наудачу спросил я.

— Только инициалы… Но вот что, если вам так нужно, могу к завтрашнему дню поспрашивать кое у кого. Оставьте телефон.

— Только у нас просьба, никому… — понизив голос, доверительно начал Северин, но она остановила его:

— Ладно, знаю, не первый день замужем, как говорится… — И добавила усмехнувшись: — Что-то в последнее время всех наша букторговля заинтересовала…

— Кого еще? — автоматически, скорее по профессиональной привычке никакую информацию не оставлять в незаконченном виде спросил я, протягивая ей бумажку с телефоном.

— Из газеты, теперь вот вы…

Мы со Стасом замерли. Первым открыл рот Северин.

— А, — произнес он небрежно. — Троепольская, наверное. Да?

— Фамилию не помню, помню только, что молоденькая.

Я вдруг решил, что зря мы действительно играем в игры с этой немолодой, видавшей всякое женщиной, и вытащил из кармана фотокарточку Ольги.

— Она, — сказала Штоклова.

— Что ее интересовало?