d’Рим

– Я тоже все время думаю: «Какая польза от людей, если они не умеют создавать волшебство?»

d’Рим. Фонтан Треви

Рядом с площадкой – большой фонтан, дети лезут в него, словно вместо воды там льется лимонад. Родители следом: «Не лезь в фонтан», «Отойди от фонтана, я кому сказала». Дети лезут из любопытства, родители – остудить нервы.

– Прямо «Сладкая жизнь», – вспомнила я фонтан Треви.

– Или «Римские каникулы», – поняла меня психолог, с которой мы стояли рядом.

– Который из них ваш?

– У меня нет детей. Я много лет работаю психологом, но своих детей иметь не могу.

– Извините.

– Ничего. Я уже привыкла. И вы меня извините, что часто даю советы, хотя с радостью променяла бы все свои знания на бессонные ночи, кричащего малыша и мокрые пеленки. Все до единого.

– Я вас понимаю.

– Это вряд ли, потому что у вас есть ребенок.

Какие-то из родителей не выдержали и уже полезли за своими в акваторию, что еще ярче напомнило мне римский фонтан. Нептун на колеснице в сопровождении тритонов и гиппокампов. По бокам от морского владыки обеспокоенные статуи раздобревших мам, одна из них олицетворяла здоровье, другая – изобилие.

Пробраться к фонтану днем практически нереально. Детей так много, что своего найти будет непросто. Можно долго ждать, пока освободится место у края фонтана.

– В Италии везде конкуренция, даже среди творцов, поэтому надо пользоваться моментом. Раньше на месте фонтана был стадион и рыночная площадь, соревнования атлетов постепенно сменились битвой за клиента среди торговцев, еще позже – соперничеством двух именитых скульпторов. Противостояние баловня судьбы Бернини и трудяги Борромини стало уже настоящей легендой. Один построил церковь, другой – фонтан, – не спеша выдавал мне местные тайны Борис, пока мы пробирались к воде.

– Каждый считал другого антискульптором, – улыбнулась я.

– Это мягко сказано, у них что ни памятник, так противостояние.

– А дворец кто построил? Только не говори, что Микеланджело.

– Луиджи Ванвителли.

– Такое впечатление, что во дворце кран забыли закрыть.

Борис рассмеялся, потом добавил:

– Имперские привычки – все акведуки заканчивать фонтанами.

– Хорошая привычка. Такое впечатление, что вода вытекает из стен дворца.

– А, это… это все поэты, – пренебрежительно бросил Борис. – В Палаццо Поли княгиня Зинаида Волконская когда-то держала литературный салон. Гоголь здесь впервые читал «Ревизора».

– Ты хочешь сказать, поэты льют воду?

– Ой, я не хотел тебя обидеть. Я вижу, ты стихи пишешь?

– А кто их не пишет?

– Я не пишу.

– Ты тоже пишешь, только красками.

– Почитаешь мне что-нибудь? – наконец они протолкнулись к мраморному берегу фонтана.

– Может, не стоит?

– Давай. Будет что вспомнить.

Я скучаю, скучаю дико, – начала играться с водой Анна, будто ребенок, который в стеснении не знал, чем ему занять руки.

объяснить каприз невозможно.
заломилась извилина криком,
внутривенно ноет подкожно.

я скучаю… скучаю жарко…

наизусть все даты и строчки,
сообщение лучшим подарком
в ожидании денно и нощно.

я скучаю… скучаю, вяну!

голос дерзкий без многоточий.
где тот запах, родной и пряный?
отзовись, я скучаю очень

я скучаю. всего два слова,

что к любви приросли забором.
не проходит синдром разлуки,
там где руки касались током… –

брызнула водой Борису в лицо вместе с последней строчкой Анна, замечая, как у него угасает внимание к стиху.

– Неплохо! Трогательно… влажно, – вытер лицо Борис. – Чувствуется, что скучала сильно.

– Ревнуешь?

– Конечно.

– Я же говорила, не стоит.

– Так кому было посвящение?

– Городу.

– Да, ладно.

– Честно, – не хотела ворошить прошлое Анна. – Человек исчезает, а город остается.

– Руки касались током…

– Меня там током просто ударило. Прямо в отеле.

– Ну, все, надоело слушать это вранье, – зачерпнул из фонтана в ладони Борис и окатил Анну. Он попал прямо в самое яблочко. Платье ее намокло, и голая грудь восторженно уставилась сквозь мокрую ткань на хулигана. Тут же Борис прижал Анну к себе, чтобы больше никто не увидел сокровища.

* * *