Дронго. Книги 21-40

«Сорок лет назад он был против присутствия американцев в стране, — подумал Дронго. — Может, тогда он искренне считал, что все беды страны от иностранцев. Наверно, это тоже последствия трехсотлетней политики изоляции. А с другой стороны, как может меняться человек, как трансформируются его взгляды.

Сейчас он апостол консерватизма, выдержанный, серьезный, строгий. Как это сказано? Кто не революционер в двадцать, у того нет сердца, кто не консерватор в сорок, у того нет головы. Как часто мы любим повторять это глупое изречение.

На самом деле все совсем не так. Человек может быть революционером и в пятьдесят. А консерватором в двадцать. Или родиться старым человеком. Или остаться молодым на всю жизнь. А слова про молодых революционеров и старых консерваторов — это слова о нашей жизни, как мы костенеем и превращаемся в ворчливых стариков. Хотя исключения возможны. Моим родителям под восемьдесят, а они абсолютно молодые люди».

— Дело в том, что Симура в последние месяцы серьезно болел, — объяснил Фудзиока, — и мы все знали, что реальное руководство находится в руках господина Такахаси, который должен возглавить наш банк. Я не сказал вам главного. Когда я докладывал господину Симуре, он сначала выслушал меня, а потом позвал и господина Такахаси. Они еще раз вместе выслушали мой доклад.

— Зачем? — спросил Дронго. — Ведь вы уже говорили с Такахаси. И доложили обо всем Симуре. В чем был смысл вашего повторного доклада?

— Президент хотел, чтобы я повторил свой доклад в присутствии Такахаси, — сказал Фудзиока. — Вы видите в этом что-то необычное?

— Два раза повторять один и тот же доклад? Зная, как ценится время в ваших банках, мне в это трудно поверить. Может, вы немного изменили свой доклад?

— Нет, — ответил Фудзиока, — сначала мы обсуждали две кандидатуры. Аяко Намэкавы и Кавамуры Сато. А потом пришел Такахаси, и мы стали говорить про работу филиала.

— И вы больше никому не звонили? — уточнил Дронго.

— Больше никому. Господина Симуру я не стал беспокоить.

— Почему?

— Вы же были на совещании в розовом зале, сказал Фудзиока недовольным голосом. — Сейчас, когда господин Симура при смерти, мне неудобно об этом говорить.

— Мы пришли к вам, чтобы найти того, кто в него стрелял. Поэтому я прошу вас ответить.

— Он написал письмо совету директоров, — объяснил Фудзиока, — передал его мне вместе со своими последними распоряжениями. Он хотел уйти на совете директоров в отставку.

— Ясно. Может, вы позвонили еще кому-то?

— Нет-нет, я больше никому не звонил. Мы сразу вылетели вместе с господином Сато… Хотя нет, подождите. Я сделал еще звонок господину Удзаве.

Да-да, я позвонил именно ему. Когда я рассказал Такахаси об этом начальнике отдела из Осаки, он сказал, что это проблема Удзавы. Мы думали, что Удзава станет новым вице-президентом банка, но в последний момент Симура начал возражать, считая, что нельзя подчинять одному человеку оба управления безопасности и сосредоточить в его руках и охрану наших банков, — и нашу информационную безопасность. Симура полагал, что мы не сможем заменить такого человека, как Вадати.

— И вы позвонили Удзаве?

— Да. Я позвонил и сказал, что нужно ускорить выдачу новых кодов.

— Подождите. Разве информационная безопасность подчиняется Удзаве? Это ведь управление Мори.

— Верно. Но сначала всех руководителей отделов мы проверяем. Этим и занимается ведомство Удзавы. Никто не отменял обычной проверки без этих компьютерных игрушек.

— Могу я задать вам один личный вопрос? — спросил Дронго. — Заранее прошу извинить, если мой вопрос покажется вам неуместным. Я слышал, как господин Симура предлагал новые должности Такахаси, Морияме, Сато. Но почему он ничего не предложил вам? Ведь вы работали с ним двадцать семь лет. И именно вам он давал самые деликатные поручения. Неужели вам было не обидно?

Фудзиока еще раз посмотрел на свой стакан. И медленно поднялся с места.

— Я ответил на все ваши вопросы, — сухо сказал он. — Разрешите мне не отвечать на этот личный вопрос. Он касается только меня и моих чувств.

Дронго посмотрел на Фумико, переводившую разговор инспектору. Дождался, пока она закончит. И поднялся со своего места.

— Извините нас, господин Фудзиока, — сказал Дронго, поклонившись хозяину дома. — Я благодарю вас за нашу беседу.

Фудзиока поклонился ему в ответ. Затем повернулся к инспектору и Фумико и поклонился им.

«Путь воина, — подумал Дронго. — Кажется, это его предки служили еще при великих князьях Минамото. Так говорила Фумико. Если я не ошибаюсь, династия Минамото была в Японии в двенадцатом-четырнадцатом веках. Наверно, в его роду было много самураев. Хотя нет, самураи были всего-навсего наемными воинами, находившимися в услужении у богатых феодалов. Но кодекс поведения формировался именно тогда. Вот как воспитывается стоицизм. Из поколения в поколение.

Восемьсот лет. Или уже девятьсот. Он никому и никогда не расскажет о своих чувствах».

Они вместе вышли из дома. Почти сразу перед ними затормозил автомобиль, в котором они приехали. Телохранитель кивнул Фумико, открывая перед ней дверцу.