Дронго. Книги 41-60

— Пусть живет, — решил убийца и быстро шагнул в автомобиль. «Пежо» рванулся с места. И только тогда старуха закричала на всю улицу. От отеля к ней уже бежал швейцар, не понимавший, почему кричит женщина и лает собака. Редкие прохожие оборачивались на этот истошный крик. А убитый лежал на земле, и кровь впитывалась его дорогим пальто из верблюжьей шерсти.

Глава 1

Он любил обедать в этом ресторане при закрытом элитарном клубе. Вступивший сюда в прошлом году, он несколько раз появлялся в клубе поздно вечером, когда завсегдатаи собирались на очередное застолье. Эти люди слишком очевидно раздражали Дронго. Вступивший в клуб, чтобы иметь возможность бывать в ресторане, не рискуя нарваться на знакомых, он сразу понял, что здесь лучше не появляться по вечерам. И поэтому приезжал к трем-четырем часам, когда почти не бывало гостей и можно было посидеть одному.

Дронго все время пытался разобраться в своих чувствах. Почему его так раздражали эти новые нувориши, эти люди, которых в народе называли «новыми русскими», хотя среди них были представители разных национальностей? Его не раздражали миллионеры в Париже или в Лондоне. Он воспринимал их как нормальный продукт западного общества, а в постсоветских республиках считал «отрыжкой» социалистического образа жизни. Почему?

Ответ был слишком очевиден. На Западе встречались либо бизнесмены, успешно рассчитавшие свое дело, либо потомственные миллионеры, воспитанные на богатстве не в одном поколении. Было понятно, что состояние либо нажито невероятным трудом, либо перешло по наследству, что предполагало уровень образования и воспитания. Самый очевидный успех Билла Гейтса, ставшего первым в списке миллиардеров, лишь подтверждал известную американскую поговорку об умном человеке, который не может не быть богатым.

На Западе, в устоявшемся обществе, деньги большей частью зарабатывались. На территории бывшего Советского Союза проходил процесс «первичного накопления капитала», когда миллионерами становились люди, получившие доступ к государственной кормушке. Неважно, каким именно образом они получали свои состояния, были ли это пресловутые «два процента» с каждой сделки или отчисления за каждый удачный договор. Были ли это обычные взятки или обычное государственное воровство. Дело было не в этом. Каждый из таких «государственных воров» абсолютно искренне считал себя нормальным бизнесменом западного типа. Банкиру, получившему государственные деньги, и в голову не приходило, что в другом обществе он не смог бы так работать. Чиновник, наживавшийся на поставках нефти и газа, был абсолютно убежден в своей экономической состоятельности. Министр, получавший свои проценты со сделки, считал себя обычным бизнесменом. И так было везде. Может, поэтому они так раздражали Дронго. В их лицах, в их глазах, в их движениях было нечто неестественное. Даже баснословно богатые люди боялись обычного милицейского окрика, словно живущие в ожидании, когда за ними «придут». Большинство новых миллионеров напоминали обычных фарцовщиков, вышедших из семидесятых годов, когда они торговали западными джинсами и косметикой.

Их образование и воспитание также оставляли желать лучшего. Хотя среди молодых членов клуба попадались люди, прекрасно владевшие английским языком, умевшие завязывать галстуки и отличать рыбный нож от ножа для салата. Это были так называемые «комсомольские лидеры», уверенно рванувшие в бизнес в начале девяностых и сумевшие оттереть зазевавшуюся партийную номенклатуру. Эти «молодые волки» были самыми циничными и безжалостными. Именно они выступали заказчиками многих преступлений, не останавливаясь ни перед чем для достижения своих целей.

Днем в ресторане почти не бывало посетителей. Заказав обед, он мог читать газету в ожидании звонка Вейдеманиса, с которым он должен был встретиться вечером. Когда принесли салат, он отложил газету и принялся неторопливо есть. Дронго был гурманом, а здесь была великолепная кухня.

Он съел салат, затем попробовал креветки и сырную запеканку. Покончив с закусками, приступил к первом блюду, когда в зал вошла женщина. Он невольно обратил на нее внимание. Высокого роста, брюнетка, с выразительными миндалевидными глазами. Сухая кожа на лице была натянута, словно пергамент, и, когда она улыбалась или разговаривала, у рта отчетливо проявлялись морщины. Ее не портила даже выступающая немного нижняя часть лица. Очевидно, она была сильной женщиной. Незнакомка была одета в темно-фиолетовый костюм. Он мгновенно оценил и элегантность ее костюма, и сумочку, подобранную в тон обуви. Сумочка была от фирмы «Прада», а обувь — от «Ив Сен-Лорана». Костюм скорее всего от «Сальваторе Феррагамо», подумал Дронго. Кажется, подобный строгий стиль именно у этой фирмы.