Дрова, которые горят

– Да, дорога была непроста. Ты далеко забрался. – Говорил гость с большой лысиной и широкой улыбкой. – Но зато какие прекрасные у тебя сады! Никто из нас никогда таких не видел, и не видели мы даже на картинках тех плодов, что дают деревья в твоих садах. Как они называются?

Но человек не знал этого. По правде говоря, он иногда забывал, что у него есть сад. Он любил работать там один, он, собственно, сам его полностью и создал, но возможно из-за таких титанических сил, затраченных на его создание, а может и от чего-то другого, он не мог оценить всей его красоты и величия. А он был велик. Если залезть на крышу трёхэтажного дома, то можно увидеть, что сад этот простирается от горизонта и до горизонта во всех направлениях, а если б было откуда повыше взглянуть, то и ещё б дальше. Человек знал, что у него есть фруктовые деревья, но никогда не задумывался что это за деревья. Знал, что их плоды съедобны и вкусны, но никогда не пытался уловить оттенки вкуса. Даже сейчас, когда ему сказали, что ничего подобного с роду не видели и не ели, у него в голове возникла только одна мысль, вернее даже не мысль, а какое-то бессловесное состояние принятия, что-то вроде "угу" или "так бывает".

Когда гости добрались до птицы, их снова ждал сюрприз – мясо оказалось таким мягким, сочным и вместе с тем питательным, что даже сложно было сравнить его с мясом какого-то другого известного животного. Все снова стали интересоваться, что же это было за существо, как вдруг с улицы раздался какой-то страшный и противный крик, похожий на очень громкий предсмертный стон. Все высыпали на улицу и узрели удивительную картину. На перилах балкона второго этажа дома сидела птица, точь-в-точь похожая на страуса, только с огромными прекрасными крыльями чёрно-серого цвета. Гости раскрыли рот от изумления. Птица же, заметив их, встрепенулась и взлетела, неистово размахивая неестественными крылами, и чуть не моментально исчезла где-то глубоко в саду.

– Вот это и есть та самая птица, которую вы изволили вкушать за столом. – Проговорил с улыбкой хозяин, который только что сам наконец вышел из дома к гостям.

– Как же она называется? – спросили его. – Это же просто чудо!

– Дык ведь страус же это! – даже как будто удивлённо отвечал тот.

Гости смущённо замерли, не зная как реагировать на это.

– Но, ведь, – начал кто-то осторожно, – страусы же не летают.

Хозяин усмехнулся.

– Ну, ты видел его?

– Видел.

– Он летел?

– Летел.

– Дык как же он не летает, раз полетел? – чуть не выкрикнул хозяин и громко рассмеялся.

Все смущённо вернулись к столу. Они ещё много о чём говорили, многому удивлялись и самую малость смеялись.

К вечеру нужно было разъезжаться по домам. Все стали спрашивать хозяина как им проще всего добраться до их домов, ведь в его садах было огромное количество дорог, от чего он напоминал бы лабиринт, если б на каждую из четырёх сторон света не выходила одна широченная и прямая дорога, ведущая прочь из его владений, к выходу, который был где-то там, за горизонтом. Но как раз из-за размера его земель гости хотели сразу выехать поближе к своим домам, чтобы успеть до темноты и не плутать тут ночью. Тут человек совсем уж попал впросак, когда начал говорить, что куда бы каждый из них не поехал, он всё равно выйдет из его сада там, где тому будет нужно. Гости смотрели на него как на идиота, когда он объяснял, что не знает, как это получается, а знает только что это так. На него будто бы даже обиделись. И все поехали прямыми дорогами, ведущими за горизонт. Никто не стал потом сворачивать на тропки, и большая часть провела эту ночь в машине, ругая человека последними словами. А когда отъезжали, наконец-то разразился дождь.

Человек жил отшельником в пустыне уже многие годы, и это был первый дождь на его памяти. Хоть никто и не остался доволен, и даже несмотря на то, что никто не приезжал, человек был рад. А как же, ведь скоро тут всё зацветёт! Теперь-то уж точно…

Замечание. Если не понятно чувство, которое пронизывает всю эту историю, прочитайте её ещё раз очень внимательно.

С таким же вот чувством, ощущением и волнением искал и я своих соратников среди местных писателей и поэтов, и не мог найти никого, за кого бы ни хватался. И вот, в какой-то момент, попавши в ту самую ловушку сбегания, сбежав прочь с одного из таких вечеров, стал задаваться вопросом – а зачем мне это нужно? Вопрос важный и сильный, ибо действа сии, хоть и были, по меньшей мере, неким подобием настоящего праздника, всё же воспринимались довольно тяжко, подготовка и выступления отбирали огромное количество сил, толком ничего не давая мне самому, кроме возможности свои силы на это потратить. И ехал тогда я домой, будто бы сильно болея, и думал – прав ли я, что вообще нахожусь там, где нахожусь? Не наебал ли я себя в стремлениях своих? И прочие, уже озвученные ранее вопросы, свойственные ловушке лености.