Дрозд

– Прояснил? Теперь отъебись от меня.

– Когда-то у меня было то же самое, – сказал я, пропустив его высказывание. – Через неделю после знакомства с Дашей нам тоже запретили встречаться. Даша была нарасхват, а я всего-то простой парень, который мало мог чего добиться, даже ради неё. Мы часто признавались друг другу в любви. Я делал это чаще. По какой-то причине девушки только намекают на это, но не привыкли говорить напрямую. Я всё ещё помню, как она ко мне относилась. Добрее неё мне никогда не найти. А после того запрета всё несколько поменялось. Я потерял её намёки на любовь. Она охладела. Я потратил много времени, чтобы доказать ей, кто я такой. И как я смогу её осчастливить. Она поняла, что без неё мне жить не получится. Что она была той, ради кого я и жил. И тогда мы решили… решили, что будем вместе до конца…

Я хотел зарыдать. Внутри меня было бесконечное количество слёз, которые я сдерживал. Вспоминая её, я словно возвращался в то самое время, когда меня не заботили никакие проблемы. Когда мне было хорошо. Когда я хотел жить…

– Она не покинула меня.

Глаза родного брата выражали понимание. А потом и некое соболезнование. Но я всегда говорил, что оно мне было ни к чему.

– Если она тебя любит, то сделает всё, чтобы быть с тобой, – говорил я. – Но и ты не должен просто так сидеть и бухать. Жизнь сложна. Жизнь опасна. Жизнь даётся не всем. Но только вдвоём вам будет легче.

– Влад… – говорил, запинаясь, Женя. – Я не лез к этой Юле. И всё ещё жалею о том, что сделал. Да, я не должен оправдываться, но она соблазнила меня как будто, блядь, специально. Я знаю, что вы с ней…

– Я понял. Мне тоже жаль.

После этого мы оба затихли. Он встал с кресла. Женя покивал мне и отправился в ванную, чтобы смыть со своего тела пар и остатки опьянения. Я продолжил сидеть на кровати. Но во мне не просыпалось желание поскорее уснуть. Я хотел понять, что мне нужно. В моей жизни нужного было немного. Всего лишь отыскать какую-нибудь надежду, чтобы просыпаться утром и не бояться солнца, а боготворить его, радоваться. Сколько бы я не пытался доказать самому себе, что всё идёт так, как должно идти, но каждый раз судьба подавала мне новые знаки. Она играет со мной. Но я слишком слаб, чтобы продолжить эту игру. Иногда я желал подняться на крышу своего дома. Встать на край. Но не прыгать. А лишь громко закричать, что есть сил в моем голосе. Чтобы весь мир услышал меня. Чтобы я смог достучаться до неба. Чтобы она узнала, как мне здесь плохо. Даша любит меня, я ей до сих пор нужен. Без неё всё катится в пропасть. Она должна дать мне свободу, подарить не воспоминания о себе, а свою часть. Кого-то, кто будет мне заменять её. И кого я буду также сильно любить.

Уже под ночь я ушёл из дома на остановку, чтобы просто взглянуть на неё. Она напоминала мне о чём-то хорошем. Тогда я хотел просто ждать.

Татьяна не обнаружила своих сыновей дома. Её это даже обрадовало. Каждое утро, когда у неё был выходной от уматывающей работы, эта женщина убиралась по всей квартире, и больше всего ей нравилось заниматься этим благим делом в одиночестве. Уборка помогала Татьяне расслабиться, отойти от суеты, от надоевшей рутины, постоянной усталости и старшего сына. В девять утра Татьяна пылесосила ковёр в коридоре. Она проводила по нему щёткой, собирая в трубу оставшуюся грязь. Кто-то позвонил в звонок. Татьяна сразу подумала про сына. Она ненадолго отложила уборку и вышла в предбанник, чтобы увидеть того, кто стоял за дверью. Тогда полицейский предоставил ей своё удостоверение.

– Добрый день. Я участковый «МВД», Суворов Олег Дмитриевич. У меня есть к вам пару вопросов. Не могли бы вы впустить меня для разговора?

Татьяна ужаснулась. Всё это показалось ей жестокой шуткой. Этого не могло произойти сейчас. Но почему именно сейчас – она также не знала. Она взволновалась и лишь думала про Владислава, своего сына. Боялась, что это был он. Но ведь полицейский мог завести разговор про что угодно. Вот только Татьяна уже поняла, что всё завязано на её семье. Её словно только что загнали в тупик, прижали в самый угол. Она не могла выбраться. Поэтому открыла дверь.

Когда участковый оказался на пороге, Татьяна пропустила его в квартиру. Участковый снял фуражку, удерживая в руках папку. Из этой папки он извлёк белый листок с каким-то чёрным, невидимым Татьяне пятном.

– Что случилось, скажите, пожалуйста…

– Владислав Дроздовский – он ваш сын? – спросил слегка полноватый участковый.

– Да… – она была напугана и одновременно переживала за него, за родную кровь. – В чём проблема, вы мне можете объяснить?

– Два дня назад произошло покушение на сотрудников правоохранительных органов. Поздно ночью велось патрулирование за неизвестными нарушителями, их было двое. Одним из них, судя по заявлению, был ваш сын. Они напали на полицейских. Вашего сына всего один единственный свидетель смог опознать и подробно описать. В отделении уже составили его фоторобот, но пока что размещать не стали. Мы хотим всё проверить и, если не поступит никакой информации, то… Скажите, как вас зовут?

– Я… Боже мой…