Дрожь в основании ада

Несмотря на все это, Абат испытывал искушение продолжить. Он и его люди вложили слишком много усилий в попытку, чтобы он чувствовал себя как-то иначе, особенно учитывая его собственную природную агрессивность. И все же он всегда знал, что все зависит от погоды — каждый моряк рано усвоил этот урок — и что он не имел права рисковать своими ценными кораблями и людьми, за чьи жизни он отвечал, если погода станет неблагоприятной.

— Подними сигнал, Дейвин, — тяжело сказал он.

— Есть, есть, сэр.

Килман отдал честь несколько более официально, чем обычно, и отвернулся, чтобы позвать вахтенного мичмана-сигнальщика.

* * *

— Что ж, это облегчение, — сказал барон Сармут, находящийся в трех тысячах четырехстах милях к западу от реки Хаскин и на три часовых пояса раньше, чем экипаж КЕВ «Тандерер». Его флаг-лейтенант сидел напротив него за столом для завтрака с чашкой горячего чая в здоровой руке, и Сармут поморщился. — Точно знаю, что сейчас чувствует Абат, но не могу передать вам, как я рад, что в конце концов здравомыслие победило.

Лейтенант Эплин-Армак кивнул в знак полного согласия. Он знал, что если бы он был на месте Абата, здравомыслию было бы труднее преодолеть его собственное желание продолжать. Сармут, как он подозревал, принял бы то же решение, что и Абат. Действительно, он мог бы повернуть назад раньше, не потому, что в его теле была трусливая косточка — барон был одним из самых храбрых людей, которых Гектор когда-либо знал, хотя он понял, что Сармут не считал себя таким, — а потому, что он просчитывал шансы даже более остро, чем сэр Брустейр Абат. В этом случае, однако, они оба знали то, чего не знал Абат; Поэл Халинд опередил график более чем на два дня, ускорив свое передвижение всеми возможными для человека способами.

Хуже того, если погода не изменится кардинально — а этого, согласно метеорологическим прогнозам Совы, не произойдет, — сэр Даранд Росейл достигнет залива Хаскин не позднее двадцать шестого. Однако, плывя по течению, а не против него, и с восточным ветром, Абат должен достичь Ки-дау к раннему утру следующего дня. Он был бы уже далеко в заливе к тому времени, когда столкнется с Росейлом, и Карлтин Хейджил и «Дреднот» должны были присоединиться к нему до того, как это произошло бы.

— Как вы думаете, Росейл будет атаковать, сэр?

— Уверен, что он это сделает, — сказал Сармут более мрачным тоном. Затем он откинулся на спинку стула и сделал неторопливый глоток чая. Он поставил чашку обратно на блюдце и пожал плечами. — Кем бы ни был Росейл, он не трус, и он должен понимать, что это абсолютно лучший шанс, который у него когда-либо будет. По той же причине, однако, сомневаюсь, что кто-либо из его капитанов будет сильно жаждать схватки с «Тандерером» или «Дреднотом». — Он коротко улыбнулся. — Так что возможно — особенно с учетом его знания, что Халинд и эти проклятые винтовые галеры будут наступать на пятки Абату — он не бросится прямо в атаку. Если он заблокирует проход Кауджу-Нэрроуз своими галеонами достаточно надолго, чтобы Халинд смог подвести свои галеры, шансы сильно сместятся в его пользу. С другой стороны, я почему-то не вижу, чтобы Абат — или особенно Карлтин Хейджил — сидели сложа руки и позволяли ему вольности.

* * *

Дождь лил не переставая.

Это не был сильный, проливной дождь, но он был чертовски настойчивым, — размышлял полковник Жандру Мардар. День клонился к вечеру, уровень грунтовых вод в округе неуклонно повышался под непрекращающимся проливным дождем, и не то чтобы густо поросшая лесом местность между Кирнитом и деревней Джирдан, в тридцати восьми милях к северо-востоку, уже не была слегка болотистой. Они не зря называли Джирдан «Джирданом болот»! И Шан-вей знала, что весна в Клифф-Пик может быть достаточно холодной и несчастной даже без дождя. Как бы то ни было, вязкая грязь и сырой, влажный холод были не единственными причинами, влиявшими на моральный дух его людей.

Боевой дух! — он фыркнул и покачал головой. — У них больше нет никакого морального духа — не совсем. И как, во имя Лэнгхорна, я могу винить их за это?

— Стрельба становится громче, — тихо произнес чей-то голос, и он обернулся, чтобы посмотреть назад.

Отец Жэймс Тимкин, капеллан 191-го кавалерийского полка, последовал за ним под дождь из того, что считалось местной гостиницей Кирнита, и Мардар тонко улыбнулся. Отец Жэймс был лэнгхорнитом, а не шулеритом, и он был личным капелланом Мардара до того, как последнего назначили командовать полком.

— Не знаю, становятся ли они громче или только ближе, — сказал он с откровенностью, которую он показал бы очень немногим прочим. — Если коротко, Жэймс, Трейкин не так уж защищен.

— Но, конечно, епископ Сибастиэн может продержаться еще немного. — Протест Тимкина прозвучал скорее как молитва, чем как предсказание.