Дрожь в основании ада

барон Сармут,

командующий офицер,

эскадра их величеств в доларских водах.

Ни один здравомыслящий человек не смог бы придраться ни к одной строчке в этом письме. И трудно было написать более смертоносное письмо. Он хотел обругать Сармута за то, что тот так резко и безжалостно противопоставил поведение имперского чарисийского флота поведению королевского доларского флота, но не смог. Даже зная, что каждое его слово должно было подействовать на Жаспара Клинтана, как соль на открытую рану, он не мог.

Он заслужил это… и его королевство тоже.

— Это была не их вина, Стейфан, — тихо сказал он, не отворачиваясь от окон, его глаза были прикованы к единственному кораблю, который чарисийский командир освободил, чтобы вернуть своих пленников в Горат. — Это была не их вина, они были в меньшинстве четыре к одному и застигнуты врасплох посреди ночи. Сам Чихиро не смог бы выступить лучше — или сражаться усерднее, — чем они!

— Тебе не обязательно говорить мне это, Ливис, — так же тихо сказал Мейк. — Я уже знаю это и сказал об этом в своих собственных депешах епископу-исполнителю, архиепископу и великому инквизитору. Проблема будет в том, чтобы убедить их в этом.

Тирск развернулся к нему лицом и увидел в глазах епископа другую правду, которую Мейк оставил невысказанной.

Что ж, полагаю, будет справедливо, если я столкнусь с яростью Клинтана вместе с ними. Именно я послал их, чтобы доставить ему его пленников. И опять же я выступал против передачи ему наших первых чарисийских пленников. Уверен, что весь остальной флот слышал об этом, и не очень удивлюсь, если ублюдок думает, что именно я убедил королевский совет предложить оставить их всех у нас. Черт возьми, если бы у меня хватило смелости на это, я должен был быть тем, кто предложил это! Но в любом случае, уверен, что мое первоначальное сопротивление передаче его настоящей добычи повлияло на остальную часть флота. В любом случае, это будет его вывод. Без сомнения, это способствовало моральному разложению, которое заставило капитанов моих галеонов опустить свои знамена, когда уже погибло не более трех четвертей их людей!

Дрожь холодного ужаса пробежала по его телу, не за себя — хотя мысли о том, чтобы столкнуться с враждебностью Жаспара Клинтана, было достаточно, чтобы напугать любого разумного человека, — но за своих дочерей и внуков. Ему было стыдно осознавать, что он боялся за них больше, чем за выживших из конвоя заключенных, но он не был готов лгать себе об этом. И хуже всего — чистый, абсолютный ад всего этого — было то, что, несмотря ни на что, он испытал огромное облегчение от того, что чарисийцы сбежали. Новое, жестокое поражение, которое они нанесли его флоту, было чем-то совершенно другим, но даже там он испытывал чувство чего-то почти похожего на… благодарность. Это поражение было настолько полным — число убитых, раненых и потерянных кораблей было так велико, — что даже Жаспар Клинтан мог бы признать, с какими трудностями сражались его люди.

* * *

— И я хочу, чтобы каждый из этих выживших «офицеров» был тщательно допрошен здесь, в Зионе, Уиллим! — рявкнул Жаспар Клинтан. — Каждый из них, ты понимаешь?

— Согласно отчету епископа Стейфана — и старший паскуалат в Горате согласен с этим — перемещение некоторых из них, вероятно, убило бы их, ваша светлость, — ответил Уиллим Рейно.

Архиепископ Чиан-ву стоял в своей обычной позе, засунув руки в рукава сутаны, и смотрел на Клинтана через массивный сверкающий стол великого инквизитора. Мистические, постоянно меняющиеся фрески в кабинете Клинтана сегодня изображали заснеженный зимний горный склон, и когда огненный взгляд великого инквизитора окутал его, Рейно поймал себя на том, что ему действительно хочется оказаться на склоне горы где-нибудь далеко-далеко от Зиона.

— И что заставляет тебя думать, что мне не наплевать, если «храбрые» ублюдки упадут замертво в пути? — огрызнулся его начальник. — Этот сукин сын Сармут оказал бы нам всем услугу, если бы просто перерезал им глотки и выбросил за борт, как он, вероятно, сделал с нашими инквизиторами! — Ярость Клинтана, когда он прочитал письмо сэра Данкина Йерли графу Тирску, была поистине монументальной. — Мне, черт возьми, плевать, сколько из них переживут свое маленькое путешествие!

— Ваша светлость, это решение за вами. Я просто предложил это в качестве источника информации. В то же время, возможно, мне следует также отметить, что, если они умрут по пути в Зион, у нас не будет возможности допросить их и сравнить их рассказы друг с другом, чтобы обнаружить какие-либо расхождения.

Ноздри Клинтана раздулись, но он заставил себя откинуться на спинку стула и обдумать доводы Рейно — если это были именно они — в течение нескольких кипящих секунд. Затем он кивнул.

— Замечание принято. — Слова, казалось, были высечены из гранитной плиты, но они были, по крайней мере, немного спокойнее, и он резко вдохнул. — Посоветуйся с целителями. Я хочу, чтобы они были здесь, но ты прав; я хочу, чтобы они были здесь живыми.