Дрожь земли

Вы, конечно, уже наслышаны о том, что происходит с любой современной техникой и местными артефактами, когда они попадают в руки Алмазного Мангуста. По крайней мере те из вас, с кем мы встречаемся не первый раз, знают о моей особенности выводить из строя электронные приборы одним лишь прикосновением к ним. Точнее сказать, ломаю их не я, а живущий у меня в теле энергетический паразит. Помимо прочего, он также позволяет мне становиться невидимым под лучами солнца и наделяет феноменальным проворством, но не суть важно. А важно то, что мое «смертельное касание» срабатывает не моментально, а лишь по прошествии некоторого времени. И его иногда хватает для того, чтобы я успел разок-другой воспользоваться обреченным на поломку устройством.

Подобранную мной картечницу ожидала столь же незавидная участь. Однако чтобы навести «Мегеру» на противника и выстрелить, мне требовались считаные секунды. Вполне приемлемый срок для «лебединой песни» оружия, чей владелец, очевидно, пал в бою где-то неподалеку отсюда.

То, что картечница не разряжена, я заметил еще при изучении бункеров; в противном случае я взял бы сейчас валяющийся рядом с ней пулемет «Страйк». Будучи однозарядной, она не давала мне права на промах, но, в отличие от пулемета, «Мегера» гарантировала, что мой план сработает. А «Страйк» мог и оплошать. При всей своей скорострельности он имел мало шансов пробить бортовую броню Огнебоя.

Очередная серия финтов, и вновь позади меня слышен лязг натыкающихся друг на друга в суматохе манипуляторов. Верно подметил дедушка Крылов: «Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет». А вот у меня с «Мегерой» царит полное взаимопонимание. Даже вопреки тому, что дьявольская энергия моего симбионта медленно, но верно подтачивает изнутри оружейную электронику.

Выскочив на край корпуса комбайна, я встал рядом с намертво сцепившимися и потому уже не опасными для меня щупальцами и упер картечницу в плечо. Неплохая позиция. Мешающий моему отступлению враг виден как на ладони и по-прежнему не может в меня выстрелить. Что ж, огнедышащий ублюдок, не обессудь – сам напросился!..

Стрелять из «Мегеры» можно как в обычном режиме, так и в альтернативном. Последний мне более выгоден, потому что он позволяет использовать картечь не россыпью, а единым блоком. В таком случае снаряды – каждый из них имеет величину голубиного яйца – выстраиваются в стволе впритык один к другому и летят в мишень этаким метровым ломом. Благодаря суммарной массе выпущенных таким порядком картечин их пробивная способность многократно увеличивается, а разлет составного снаряда на фрагменты происходит за пробитой им преградой. В общем, именно то, что нужно, поскольку резервуар Огнебоя защищен со всех сторон толстыми листами брони.

Можно, конечно, продырявить его и сверху – так было бы даже проще. Но ведь я стремлюсь не просто попортить врагу шкуру, а спалить его посредством его же собственной горючей смеси. Чтобы ее воспламенить, одного выстрела из «Мегеры» недостаточно. Для этого потребуется электрическая искра – примерно такая, какая поджигает смесь в огнемете «пожарника». Безусловно, этот нюанс мной также заранее учтен.

Дождавшись, когда катающийся кругами Огнебой поравняется со мной, я шарахнул ему в бок картечью. Но прежде чем отбросить отслужившую свое «Мегеру», выдрал из нее аккумуляторную батарею.

Выстрел пробил резервуар биомеха примерно посередине. Пробил насквозь и броню, и резервуарную стенку, но я все равно испугался: а вдруг боезапас поджигателя на исходе и проделанная мной дыра окажется выше уровня налитой в цистерну смеси?.. Впрочем, когда она черной, словно гудрон, струей хлынула из пробоины, панические мысли испарились бесследно. Все пока идет как надо. И теперь самое время отметить мой удачный выстрел ослепительным фейерверком…

Позади меня раздался душераздирающий скрежет, и в следующий миг что-то похожее на кувалду – такое же тупое и увесистое – двинуло мне промеж лопаток. Да так двинуло, что я не устоял на ногах и, сорвавшись со спины Сварщика, полетел вниз с высоты в десяток метров (когда комбайн стоял на выпрямленных опорах, его высота была в полтора раза выше той, которую я преодолел при восхождении на него).

Уже в полете я смекнул, что стал жертвой тех самых спутавшихся манипуляторов. Все-таки они сумели расцепиться и дотянулись до меня в самый неподходящий момент. Какая досада! Опять этот коварный пируэт Фортуны, решившей, видимо, что я недостаточно насмотрелся сегодня на ее постылую задницу!

Разбиться, упав с такой высоты, Алмазный Мангуст мог лишь в случае, если бы приземлился головой вниз и свернул себе шею. Допускать подобную оплошность – простительную для обычного человека, но обидную для меня, – я не собирался. Сгруппировавшись, я шустро перекувыркнулся в полете и коснулся дна впадины подошвами кроссовок, а не затылком. После чего сделал амортизирующий перекат через плечо и, вновь очутившись на ногах, экстренно оценил свое положение.