Дрожь земли

Не выгорело. И в прямом, и в переносном смысле. Канонада, тряска и огонь стихли еще до того, как проход был окончательно перекрыт. И конечно, я не мог не выглянуть хотя бы краешком глаза в сужающийся просвет, пускай это и было рискованно. Но как не бросить прощальный взгляд на павшего товарища, только что отдавшего за меня свою жизнь?

Все закончилось вполне ожидаемо. Оградить «шестнадцатого» от такой угрозы Механик оказался не в состоянии. Стальное тело дракона разнесло на несколько частей. Самой крупной из них был раскуроченный корпус с единственной оставшейся на нем лапой. Прочие истерзанные конечности, оторванный хвост и половина оружейных консолей разлетелись аж до самой эстакады. И сейчас останки нашего защитника попирались колесами и гусеницами биомехов, рвущихся через усыпанную глыбами палубу к нам.

Грозно лязгающее воинство сметало на своем пути каменные завалы и быстро приближалось. Проникнуть в почти блокированный проход биомехи уже не могли, но устроить нам подлянку были еще способны. Что мешает любой из этих тварей подсунуть подходящую по размеру часть собственного тела под движущийся люк и не дать ему плотно закрыться? Это в герметично закупоренное помещение Трояну придется просачиваться долго, практически по капле, а в сантиметровую щель он проскочит, будто кусок масла по пищеводу. И какой тогда прок от наших титанических усилий, если для победы над нами противнику потребуется всего лишь такая малость?

Я уже видел, какому вражескому бойцу предстояла честь отличиться перед командиром. Огромный бронезавр, для гусениц которого гранитные глыбы были все равно что хлебные корки, вырвался вперед из основной группы вязнувших в завале собратьев. Не отвлекаясь на стрельбу по взрывоустойчивой перегородке, этот громила явно готовился засунуть с разгону ствол своего главного орудия между люком и углублением в стене, куда тот должен был зайти. Даже если помеха окажется слабой и люк ее расплющит, это все равно отсрочит его закрытие на какое-то время. Которого с избытком хватит для атаки Трояна.

Глядя на неумолимо приближающегося бронезавра, я испытал вполне естественное желание упереться плечом в тысячетонную перегородку и толкать ее что есть мочи, дабы она двигалась хотя бы чуть-чуть быстрее. Идея, которая в иной ситуации показалась бы мне донельзя смешной, сейчас таковой вовсе не выглядела. Кто знает, возможно, именно мой мизерный вклад в это дело станет решающим. И именно та доля миллиметра, на которую я сдвину вперед люк, не позволит танковому дулу протиснуться в щель и застопорить его ход.

Эта мысль так яростно пульсировала у меня в мозгу, что еще немного, и я точно навалился бы на перегородку, насколько бы по-идиотски это ни выглядело. Однако дойти до подобного безумства мне не довелось. Как, впрочем, и бронезавру достичь закрывающегося люка. А помешал ему в этом наш друг, на чью помощь я, признаться, уже не рассчитывал.

И, как оказалось, напрасно не рассчитывал. Несмотря на то что дракон был разорван на куски, у агонизирующей Марги хватило сил нанести по врагу последний отчаянный удар. Причем отнюдь не бесполезный. Напротив, достойный того, чтобы стать самым лучшим выстрелом этой «Пустельги» за всю его нелегкую, но славную жизнь.

Вначале я решил, будто лежащий на пути у бронезавра драконий корпус вздрагивает из-за колебаний, сотрясающих верхнюю палубу под гнетом заполонивших ее биомехов. Но когда изувеченный «шестнадцатый», опираясь на единственную уцелевшую конечность, вдруг зашевелился и улегся на брюхо, я оторопел. Наш защитник был еще жив и преграждал дорогу несущемуся ему навстречу бронезавру.

Увы, но какой бы храброй ни была Железная Леди, задержать разогнавшуюся махину ей вряд ли удастся. Танк-мутант сметет с дороги полумертвого противника одним ударом и даже не притормозит. А из оружия у дракона осталась лишь единственная ракетная установка. Да и та была повреждена еще в бою с чистильщиками и из-за погнутой консоли могла стрелять только вниз.

А большего Марге сейчас и не требовалось. Три оставшиеся в установке ракеты одновременно вырвались из пусковых гнезд и буквально в ту же секунду ударились в палубу. Аккурат под бок лежащему на брюхе «шестнадцатому». И опять по ту сторону отделяющей нас от врагов стены грянул сокрушительный гром. Три взрыва слились в один, и я едва успел шарахнуться от сузившегося до полуметра проема, прежде чем в него вновь ударило пламя. Правда, на сей раз не потоком, а лишь единственной вспышкой, но попадать под нее было все равно опасно.

Огонь быстро улегся, а вот грохот и не думал стихать. Когда я снова выглянул в просвет, то узрел неожиданную и одновременно захватывающую дух картину. Палуба у входа теперь располагалась не горизонтально, а под углом, причем ее наклон с каждой секундой все увеличивался. Устроенный «шестнадцатым» взрыв повредил примыкающий к стене ярусный каркас, а заполонившие этот уровень биомехи лишь усугубили его разрушение.