Дрожь земли

– Стоял бы там один или пара сенсоров, тогда я бы попытался, – ответил мнемотехник. – Но полдюжины комбинированных – слишком рискованно. В каждом из них может быть вшито до десяти разновидностей анализаторов помех. Проморгаю и не заблокирую хотя бы один – и вся работа насмарку. Да и зачем лишнее время тратить? Динара же сказала, и я с ней согласен: там нас точно кто-то поджидает. Так давайте не будем мешкать, а просто позволим двери открыться. И, пока ублюдки не смекнули что к чему, ошарашим их гранатами. А затем ввалимся к ним и шустро вышибем всем мозги.

– Вообще-то столь изящные орденские методы не в моем стиле, – поморщился я, – но раз пройти незаметно не судьба, ничего не попишешь… Черный Джордж, ты понял, что от тебя требуется?

– А то ж! – оживился Дюймовый, поглаживая ствол «душегуба». – Этот похоронный марш я, Геннадий Валерьич, всегда готов для биомехов сыграть. Особенно после того, как эти сволочи нашего дракона убили! Вовек им этого не прощу!

– Глупо, Джорджик, нам сейчас на целый век жизни замахиваться, – мрачно заметила Динара, отползая назад и позволяя гранатометчику протиснуться на огневую позицию. – Но твой оптимизм мне определенно нравится. Глянешь на тебя, и сразу умирать неохота. Возможно, Гена все-таки прав: из вас, хронических недотеп, действительно получаются самые лучшие друзья на свете.

– Слышали, Геннадий Валерьич, как наша шельма теперь запела? – полюбопытствовал Жорик, перешагивая через ретирующуюся из авангарда питерку. – А то, ишь ты, в ваших словах усомниться посмела! Да, мы – недотепы, – все как один классные парни! Только на нас, можно сказать, мир еще держится. А будь все вокруг сплошь умниками, он давно в тартарары бы загремел. У умников ведь что обычно на уме? Деньги и власть. А у нас, недотеп?..

– Не отвлекайся от дела, философ, – попросил я, не имея никакого желания гадать, что на уме у напарника, тем паче это и так было понятно. – Тебя только похвали, так ты сразу обо всем на свете забываешь. Даже об элементарной осторожности… А теперь, Динара, меня пропусти – я сразу за Черным Джорджем пойду. Пока враги не опомнились, выпущу по ним несколько пуль. А то потом начнут метаться, и я в них уже не попаду. Ну а ты, Ипат, добьешь тех, кого мы не успеем.

– Советую успевать получше, – проворчал узловик, пропуская бывшую подругу в арьергард группы. – У меня лишь две руки и один армган, чтобы все огрехи за вами подчищать.

– Это уж как повезет, – отозвался я и, хлопнув Жорика по спине, скомандовал: – Вперед, Машина Смерти! Порви там в клочья все, что шевелится! И не мешкай! Задержишься в проходе хоть на секунду дольше положенного, получишь от меня пинка, невзирая на все твои боевые заслуги…

Глава 12

Идеального вторжения – такого, какое мы планировали, – не вышло. Виноват в этом, как нетрудно догадаться, был самый нерасторопный член нашей штурмовой команды. Вопреки моему наказу он все равно замешкался и за время атаки вообще ни разу не выстрелил.

Конечно, в иной ситуации Дюймовый получил бы за это крутую выволочку, но сегодня он не услышал в свой адрес ни одного обидного слова. Более того, за проявленную при штурме «сердечника» рассудительность Жорик мог бы с чистой совестью потребовать от нас благодарность. И наверняка ее получил бы, окажись все наши враги уничтоженными, а достигнутая победа – окончательной. Но поскольку ни одно из этих счастий нам пока не улыбалось, значит, от криков «Виват!» и качания друг друга на руках пришлось воздержаться.

Но как бы то ни было, повод для радости – хотя бы чисто символической – у меня, Динары и Жорика был. Претерпев столько мытарств, забравшись к черту на рога (или, с учетом «пещерного» характера наших приключений, – в задницу) и бросив вызов одному из злейших богов Пятизонья – Трояну, – мы все-таки обнаружили того, кого искали. Чтó мы и сам Мерлин от этого выиграли, неизвестно, но формально правда восторжествовала: мы исполнили свой товарищеский долг и пришли Пожарскому на помощь.

Жаль только, в нашем случае принцип «Лучше поздно, чем никогда» был неприменим. Все, на что мы, горе-спасатели, оказались способны, это захватить камеру, в которой содержался Семен. И всё. Тюрьма же, где его заточили, так и оставалась под властью его тюремщиков, а подавление творимого нами беззакония – лишь вопросом времени. Самого ближайшего…

Дверцы автоматически раскрылись, после чего сразу выяснилось, что стрелять прямо из коридорчика у Жорика не получится. Весь обзор нам загораживала какая-то техническая стойка, которую волей-неволей нужно было сначала обойти.

– Давай налево! – громким шепотом скомандовал я напарнику, пока тот не впал в растерянность. Куда именно бежать, принципиальной разницы не было. Просто срочно требовалось вывести тугодума Дюймового из вредного для него состояния «витязь на распутье» и направить его к конкретной цели.