Друг

Нельзя торопить любовь, поется в песне. Нельзя торопить и горе.

Мне кажется, что он сделал то, что, как известно, делали до него и другие: убедил себя в том, что у тех, кого он оставит, все будет в порядке. Какое-то время мы будем в шоке, потом какое-то время погорюем о нем, а потом оправимся от горя, как всегда бывает с людьми. Это не будет конец света, жизнь всегда движется дальше, идя своим чередом, и мы тоже продолжаем жить дальше, делая то, что должны делать, что бы это ни было.

Что ж, если ему было нужно это сделать, чтобы вдобавок ко всему прочему не страдать еще и от чувства вины, то я его не осуждаю. Не осуждаю.

Конечно же, меня беспокоило то, что, возможно, писать обо всем этом было бы ошибкой. Ты что-то записываешь, потому что надеешься удержать это в памяти во всех подробностях. Ты пишешь о том, что ты пережила для того, чтобы до конца понять смысл пережитого, и отчасти для того, чтобы его не отняло у тебя время. Чтобы горе не кануло в забвение. Но всегда существует опасность того, что все произойдет наоборот. Что ты утратишь воспоминание о том, что пережила, заменив его воспоминанием о том, как ты об этом писала. Как у людей, чьи воспоминания о местах, куда они ездили, — это на самом деле всего лишь воспоминания о фотографиях, которые они там сделали. В конечном итоге письмо и фотографирование, вероятно, разрушают прошлое куда больше, чем сохраняют его. Так что это может произойти: когда ты пишешь о ком-то, кого ты потеряла — или даже о слишком много о нем говоришь, — ты, возможно, хоронишь его навсегда.

И вот еще что: даже сейчас я не могу с уверенностью сказать, была я в него влюблена или нет. Я была влюблена не раз и никогда не сомневалась в том, что это именно так. Но что касается его — что ж, какое значение это имеет сейчас? Кто может сказать: что есть любовь? Это похоже на определение веры, которое попытался сделать какой-то мистик и которое я где-то прочитала: «Это не это, и не то, это похоже на это, но все же не это, похоже на то, но все же не то». Но это неправда, что ничего не изменилось. Нет, я не стану использовать такие слова, как исцеление, или выздоровление, или примирение с утратой, но я чувствую, что теперь что-то иначе. Что-то, похожее на приготовление. Может быть. Оно еще не пришло, но какое-то облегчение уже на подходе. Готовность отпустить прошлое.

Текстовое сообщение: «Как дела? Твоя квартира теперь в полном порядке!»

Мой герой.

Теперь я думаю о той женщине, которой принадлежит этот дом. Вернее, принадлежал. О женщине, с которой я никогда не встречалась. Если не считать самых необходимых вещей, из трех небольших комнат было вынесено почти все. Наверное, по ошибке здесь была оставлена черно-белая фотография в серебристой рамке, висящая на стене спальни. На ней изображены женщина и мужчина, несомненно, она сама и ее муж, стоящие возле машины. Он одет в форму армии США, она — по моде тогдашнего времени, с подбитыми широкими плечами, и волосы ее уложены в прическу «локоны победы», популярную в 40-х и 50-х годах двадцатого века. На ногах у нее туфли-лодочки с изображением диснеевской Минни-Маус. Он мужественно красивый, она хорошенькая. Они оба совсем молоды. Я знаю, что он умер более десяти лет назад. Она же с тех пор жила одна, похоже, прекрасно обходясь без посторонней помощи, пока в прошлом году все ее здоровье не начало рассыпаться, как карточный домик. Из энергичной пловчихи, и садовницы, и чемпионки по разгадыванию кроссвордов она очень быстро превратилась в почти совсем беспомощную старуху. Обезножевшую, ослепшую, оглохшую, беззубую и задыхающуюся. Она полностью лишилась памяти. Ее разум все больше и больше угасал. Когда же она посадила эти розы? Сейчас они, великолепные, красные и белые цветут, и их цветение в полном разгаре. И как же они благоухают! Я думаю о том, как они радовали ее год за годом, год за годом, и как она ими гордилась. И мне становится грустно не от мысли о том, что ей их сейчас недостает, а от сознания того, что она больше не способна чувствовать, что ей их недостает. То, чего нам недостает — то, что мы потеряли и по чему горюем — не это ли, в сущности, делает нас именно теми, кто мы есть? Это и еще то, что мы хотели получить от жизни, но так и не получили.

В определенном возрасте ваши дела совершенно точно обстоят именно так. И этот возраст наступает раньше, чем людям, возможно, нравится думать.

Я вижу, что солнце тебя вымотало. Не надо тебе оставаться на нем слишком долго, не так ли? Сегодня температура должна дойти до девяноста градусов по Фаренгейту[78].

Наверное, мне стоит принести тебе воды. А пока я буду наливать воду, я сама выпью высокий стакан доброго чаю со льдом.

О, только посмотри. Бабочки. Целый рой бабочек, похожий на белое облачко, летящее над лужайкой. Кажется, я никогда еще не видела, чтобы их собралось вместе так много, хотя парами они летают часто. По-моему, это капустницы. Но пока до них еще слишком далеко, чтобы сказать, есть ли у них на крыльях черные точки.