Друг без друга не выживут (СИ)

— Я неплохо разбираюсь в русском абстракционизме. Видимо, Ахмоев кого-то опасался даже в собственном доме, поэтому тайно пригласил меня для предварительного осмотра, предложив затесаться среди остальных гостей, — она тяжело вздохнула. — Ну, теперь-то уж какие тайны!

— И что же вы выяснили?

— Несколько картин вызывают сомнения, но мне нужна специальная аппаратура и обстоятельное обследование, чтобы выдать окончательное заключение, — пожала плечами Гелла. — Однако, думаю, последнее приобретение вашего отца — откровенная липа.

Виктор выругался по-английски, но все его поняли.

— А ведь я говорил отцу, что вы с Яной — мошенники и, сговорившись, выкачиваете из него деньги, — накинулся он на Ашота.

Антиквар и не думал смущаться.

— Во-первых, далеко не все картины в коллекции вашего отца приобретены у меня, а во-вторых, уважаемая госпожа Балдук может и ошибаться. У меня на руках заключение другого эксперта, что картина подлинная. Оно хранится у вашего отца. Но если она права, я тоже стал жертвой обмана. И, наконец, в-третьих, ваш отец до сих пор со мной не рассчитался за Кандинского. Как я теперь понимаю, ждал заключения госпожи Балдук. Так что на продаже этой вещи я отнюдь не нажился.

— Ещё надо разобраться, кто здесь мошенник! — Мэри Поппинс моментально превратилась в базарную бабу. — Кто слышал про эту… Балдук до сегодняшнего дня? Шеф погиб, а кто ещё может подтвердить, что она та, за которую себя выдает?

— А надо бы вам знать обо мне, — парировала Гелла. — Ведь вы специализируетесь на фейк-арте, а я всю жизнь разоблачаю мошенников.

— Это по вашей рекомендации отец в свое время познакомился с Сулаяном, — обратился разгневанный Виктор к секретарше.

— С чего вы взяли? — возмутилась Яна.

— Отец мне рассказывал про ваши проделки.

— Ну, легко ссылаться на слова погибшего человека. Между прочим, вы, Виктор Сергеевич, неизвестно где были во время убийства. И, обвиняя нас с Ашотом Вазгеновичем в мошенничестве, не отводите ли подозрения от себя?

— Я был в туалете.

— И кто вас там видел? А мотив-то для убийства пожирнее будет — измеряется суммой с шестью нолями и отнюдь не рублей.

Когда Виктор и Яна умолкли, Григорий обратился к Гелле.

— Госпожа Балдук, а есть ли, на ваш взгляд, несомненно ценные полотна в коллекции Сергея Ильича?

Гелла нахмурилась и, сделав несколько затяжек, неохотно ответила.

— На мой взгляд, есть. Только это не картины, а исфаганский ковер, который столь варварски бросили на пол, а потом ещё всем стадом топтались по нему. Судя по уникальному орнаменту Афшаран и окраске, осмелюсь предположить, что это раритет шестнадцатого-семнадцатого века. Моя сестра хорошо разбирается в персидских коврах, поэтому мне известно, что на аукционе за подобный экземпляр могут дать до полутора миллионов долларов.

Изумленный вздох прокатился по комнате.

— Вы кому-нибудь говорили об этом? — поинтересовался Виктор.

— Меня попросили о конфиденциальности, — Гелла жеманно взмахнула мундштуком. — Я должна была ещё раз осмотреть картины после окончания празднества, доложить Ахмоеву о своих выводах и договориться о сроках экспертизы. Хотела сказать ему и о ковре. Но он так странно себя повел… промчался мимо нас и тут же закрыл дверь на замок. Мы с Анатолем не понимаем, что случилось.

Зато Григорий сразу же догадался, что произошло, поэтому укоризненно посмотрел на Толика. Снова этот болтун вляпался со своим длинным языком! Наверняка не удержался и уже кому-то продал информацию. Ну, ничему его жизнь не учит!

У сплетника воровато забегали глаза, он явно не ожидал, что всплывет его имя. Чтобы скрыть смущение, Толик поднялся с дивана, но неловко покачнулся и оперся на столик, на котором стоял поднос с напитками. Потревоженные пустые стаканы возмущенно зазвенели.

В этот момент в голове у Григория как будто что-то вспыхнуло. Поднос со стаканами… болтливый Толик… она всё время находилась между гостей и все слышала, к тому же никто не обращает внимания на передвижения прислуги… медведь… перчатки…

Он подскочил с места и обратился к Ольге Павловне.

— Откуда у вашего мужа этот ковер?

Шмыгая носом, вдова раздраженно отмахнулась.

— Я мало знаю о его коллекции. Вроде был там какой-то ковер. Сергей просто помешался на своих картинах, никого не впускал в свой кабинет и ключ всегда носил с собой. Кабинет всегда находится под сигнализацией. Иногда, бывает, птица стукнется в стекло — рев на весь дом! Только на сегодня отключили, чтобы гостей в случае чего не перепугать. И вот, пожалуйста…

— А как же…

— Я вас умоляю. Он ещё вчера подарил мне серьги, — Ольга Павловна коснулась ушей, в которых сверкнули бриллианты.

— Я знаю, откуда взялся ковер, — неожиданно заявила всё это время угнетенно молчавшая Марина Суркова. — В 90-х Сергей отобрал его за долги у какого-то старика, очень ним дорожившего. Мы тогда здорово поссорились. Можно сказать, из-за этого коврика и развалился наш совместный бизнес. Оказывается, все-таки настигло Сергея проклятие того деда. От дьявола оказался этот коврик.

Григорий вновь повернулся к Гелле.

— Вы хорошо запомнили исфаганский ковер?

— Конечно, — удивилась дама.