Друг большого человека

По-хорошему, Вячеславу Васильевичу следовало подумать о секретном ноутбуке Бузмакина раньше. И рабочий, и домашний компьютеры полицейские проверили по горячим следам (на случай, вдруг там обнаружится какая-то зацепка), но прежде Романцев проверил их лично. Целый вечер потратил, копаясь в файлах, но ничего особенного не обнаружил – естественно, полицейские никакой зацепки тоже не нашли. Да и не так уж много было в тех, даже незапароленных компьютерах информации. Основную, и сугубо конфиденциальную, Лёня хранил дома в особом ноутбуке.

Домов у Бузмакина было два. Городская квартира, где жили зимой и где Лёня сразу после отъезда жены Валентины к дочери в Москву затеял ремонт. И загородный коттедж, куда из-за этого самого ремонта он переселился и куда заселилась приехавшая на похороны жена. И полицейские, и следователи коттедж, с разрешения Валентины, осматривали в поисках возможных зацепок, но до припрятанного ноутбука не добрались.

Вячеслав Васильевич про ноутбук (а также место, где он лежит) знал, но как-то забыл, хотя общался с Валентиной регулярно и вполне мог ноутбук просто забрать – да хотя бы несколько дней назад, когда провожал Валентину в Москву. Но вот из головы вылетело. И только сейчас вдруг «влетело». И прежде всего из-за плохо понятного «взбудораживания», которое случилось буквально в один день, причем день этот совпал с началом работы Казика и Вандовского.

Романцев подошел к столу, нажал кнопку прямого вызова Гудовской.

– Да, – отозвалась Ада.

Другие сотрудники обычно добавляли: «Вячеслав Васильевич».

– Зайди ко мне.

– Хорошо.

Другие сотрудники обычно обходились без подобных «оценочных» слов.

Но это же Ада!

«Бесценный специалист», – говорил о ней бывший руководитель Аппарата Суслов.

«Неуправляемая», – говорил о ней нынешний руководитель Аппарата Тишаев.

«Классная тетка», – говорил о ней Бузмакин в первые годы.

«Отвязная баба», – говорил о ней Бузмакин в годы последние.

И все эти определения были справедливы.

Периодически Гудовская безумно раздражала Романцева, и ему хотелось от нее избавиться, но он подавлял подобные эмоции, потому что совершенно твердо знал: не считая Лёни, Ада для него самый надежный человек, причем во всех смыслах, и замену ей не сыскать.

Вот и теперь столь деликатное дело он мог поручить только ей и никому другому. И был уверен, что это дело она сделает максимально успешно.

Ада зашла в кабинет и тут же села на стул у приставного стола. Опять же в отличие от большинства сотрудников, в том числе Тишаева, Гудовская никогда не ждала приглашения присесть.

– Ада, есть одно крайне деликатное дело…

Романцев несколько секунд помолчал. На лице помощницы не отразилось ни удивления, ни любопытства, ни настороженности – всего лишь спокойное внимание. Впрочем, нечто подобное Вячеслав Васильевич и ожидал. Это же Ада!

– Ты сегодня на работу на своей машине приехала?

– На своей, – подтвердила Гудовская.

– Отлично! Тогда на ней и поедешь.

– Куда?

– Знаешь, где загородный дом Бузмакина?

– Знаю.

– Тебе надо туда съездить. На втором этаже кабинет. В кабинете письменный стол. Под правым нижним ящиком есть еще один небольшой ящик, он заперт, там лежит ноутбук. Ты его должна привезти мне. Причем знать об этом не должен никто. Понимаешь: никто! Сам я поехать не могу, сразу все обо всем будут проинформированы. Дескать, в доме никого нет, а я наведался, – отчего-то принялся оправдываться Романцев и тут же сам на себя за это разозлился, нахмурился, но Аду это не смутило.

– Вам, естественно, никуда соваться не стоит, – заявила Гудовская, и Романцев про себя хмыкнул. Надо же, «соваться»! Кто бы еще себе подобные выраженьица позволил? Да никто! За исключением Лёни, конечно. Но при этом на душе как-то сразу стало спокойно. Это же Ада! Все понимает, все оставит при себе, все сделает в наилучшем виде.

– Я дам тебе связку ключей, мне жена Леонида Борисовича оставила. Там ключи и от дома, и от того ящика в письменном столе, и брелоки, которые открывают ворота на участок и на территорию поселка. Охрана тебя, конечно, приметит, но вопросы задавать не станет.

– А Тишаев? – скривила губы Гудовская. – Как только я от вас выйду, Оля в приемной тут же доложит Тишаеву. Как доложила она о Назаровой. Того тут же начнет любопытство грызть. Он же не может не быть в курсе всего! – желчно проговорила она. – А я выйду из вашего кабинета и тут же уеду. И Аристарх Иванович мучиться будет страшно! – подытожила Ада с нескрываемым злорадством.

В другой раз Романцев наверняка осадил бы помощницу. Нравится, не нравится, а к начальнику надо проявлять хотя бы видимое почтение. Но тут не стал.

– И что Назарова? – полюбопытствовал. – Доложила Тишаеву о нашем разговоре?

– Заявила, будто у нее что-то очень срочное и сугубо личное. Аристарх Иванович был крайне недоволен.

– Вот и ты скажешь, что я тебя вызвал по графику, а уехала ты по сугубо личному делу. Зуб, к примеру, лечить.

– Ну да, – хмыкнула Гудовская. – Моему больному зубу он как раз будет очень рад.