Друг другу вслед

Наконец начштаба немного успокоился. Утирая слезы, он объяснил, что котурны — обувь на деревянной подставке, в которой выступали перед публикой древнегреческие актеры.

— Эка! — оторопел Игнат. — Значит, просто-напросто деревяшки? Отчего ж им петь-то, на самом деле?

Теперь захохотали оба. Ворон, что дремал на березе, махнул крыльями, взлетел ввысь, обалдело закружился над всадниками.

«Надо бы приналечь на книжки. Негоже военкомбригу впросак попадать, ой негоже! — думалось Игнату. — Перво-наперво раздобыть словарь, а со временем и к Данту подобраться. Выходит, были башковитые и тогда, в потемках!»

Еще по дороге от нарочных узнали: в штабе ждет высокое начальство. Прошлось по тылам, распекло интендантов и обозных старшин, кому-то из конной разведки велело дыхнуть на себя, тот охотно исполнил приказ. Начальство пожало плечами, удалилось в дом, занятый под штаб, и теперь наседает на молодых операторов.

— Ох и крут! — рассказывал нарочный. — Налетел: «Где комбриг?» — «Мол, на левом фланге». — «Где комиссар?» — «Впереди, вместе с начштаба». — «Вызвать немедленно!» Я ему говорю: тут близко бой-то идет, верстах в четырех. Мол, давайте, провожу в целости и сохранности. Ка-а-ак одернет!

— Кто с ним?

— Помвоенкомдив.

— Иван Степанович не вернулся?

— Звонили от первоуральцев, виноват, из Двести шестьдесят восьмого полка! — лихо, даже с каким-то удовольствием поправился нарочный. — Комбриг у разведчиков.

Было заметно издали, как лихорадит штаб. Опрометью пробегали связные, чуть ли не на цыпочках шел по двору седенький интендант, и усы его испуганно вздрагивали. Распахнулась дверь, на крыльцо выскочил старший оператор, заикаясь прошептал:

— Т-товарищ представитель военного ведомства… Ждет в-вас!

— Вот и хорошо. Добрый совет никогда не во вред. А ты чего такой бледный? — спросил Игнат.

Он разделся в прихожей, причесал волосы, вошел в горенку. За столом комбрига сидел низкорослый, почти квадратный человек в кожаном пальто и каракулевой шапке, насупленно молчал. Молчал и помвоенкомдив, с беспокойством поглядывая на Нестерова.

Игнат отрапортовал. В ответ слышалось только постукиванье пальцев по столу и короткое: «Так-так!» Сперва скупо, но понемногу увлекаясь, Игнат рассказал о разгроме пепеляевского штурмового полка, о батарее, оседлавшей селенье. Он даже достал карту, чтобы показать, где именно все случилось, и осекся на полуслове. Представитель, с брезгливой складкой у губ, смотрел куда-то в сторону.

— Я хочу напомнить вам о первоочередных обязанностях комиссара, — раздельно сказал гость. — Он отвечает прежде всего за моральный дух войск. Подчеркиваю это! Оперативными же вопросами занимается командир и его штаб!

— Значит, если командир выехал на левый фланг бригады, я не имею права…

Представитель возвысил голос:

— Товарищ временно исполняющий обязанности комиссара, неужели вы думаете, что вы незаменимы?!

Игнат уловил предостерегающие знаки помвоенкомдива, сдержался.

— Нет, не думаю.

— Тогда почему вы пренебрегаете своими прямыми делами, очертя голову носитесь бог весть где! В ваших тылах царит невообразимая расхлябанность. Каждый предоставлен самому себе, поступает, как ему заблагорассудится, Вы когда-нибудь наведывались в команду конной разведки? Ах, все-таки были, вчера? И ничего не заметили? Весьма прискорбно. Люди падают с ног, есть подозрение, что не обошлось без крупной попойки.

— Это… черт знает что! — вскипел Игнат. — Кавалеристы сутками не слезали с коней, совсем недавно из глубокого поиска, а вы обвиняете их в пьянстве!

— Судя по всему, вы готовы оспорить любое мое замечание.

— Любое несправедливое!

Представитель прищурил глаза, едко усмехнулся:

— Кстати. Весьма наслышан о вашей трогательной дружбе с начальником штаба. Он, кажется, в недалеком прошлом белоофицер? Советую для вашего же блага, молодой товарищ, — к таким следует проявлять терпимость, но не больше. Повторяю — не больше!

— Человек всем сердцем с нами. Отказывать ему в доверии, в товариществе? — Нестеров боднул головой. — Не согласен в корне!

Представитель с грохотом отодвинул стул.

— Ну, хорошо, военкомбриг, точнее, временно исполняющий обязанности… — сказал ос нажимом на последние три слова. — Как я вижу, разговор не удался. Продолжим его в политотделе армии.

Игнат остался наедине с помвоенкомдивом, предчувствуя грозу. И она разразилась, едва мимо окон пропорскало новенькое авто представителя военведа.

— Как вы смели, мальчишка? — шепотом негодовал помвоенкомдив и легонько стучал кулаком, и давился астмой. Игнат принес ему воды в стакане, он выпил, заговорил ровнее: — Ну, чего ты достиг, бурелом чертов? Себе навредил, только и всего.

— Да что такое «себе», объясни, пожалуйста!

— Не понимаешь, младенец?

— Убей — нет.

— У него рука знаешь где?

— Рука, рука… — снова вспылил Нестеров, бегая по комнате. — Ты мне про нее не толкуй, да и сам позабудь это поганое слово!

— Сядь, не горячись, выслушай… Ну, сымут с бригады, а какая польза? Кому?