Друг и лейтенант Робина Гуда

— Теперь я и сам вижу, что это обычная домашняя скотина, contra spem[18], — не моргнув глазом, бодро заявил грязный с ног до головы монах. — Стало быть, руттерфордская ведьма наслала на меня наваждение, тьфу, тьфу, тьфу! И вполне вероятно, именно она и напустила на нас эту зверюгу!

— Зверюгу сожрем, а ведьме свернем шею! — Дик тщетно пытался вытряхнуть землю из взлохмаченных волос. — Хей, а где Аллан и Барсук, неужто до сих пор сидят на дереве? Лопни мои глаза, ведь у Дикона паслось полсотни таких тварей на выгоне в Эдвинстоуне, а он тоже принял эту скотину за кабана!

— Эффект толпы, — буркнул Джон, перешагнув через Кеннета и опустившись на полусгнившее бревно. — Стоит завопить одному — остальные тут же подхватывают. Будь нас сто человек, а не восемь, мы бы запросто смогли принять зайца за волка…

— Во, еще один умник! — заржал Бентли. — Ты, часом, не учился вместе с Туком в Саламанке?

— Подожди, что ты сказал про толпу? — Локсли перестал играть с ушами подсвинка и уставился на Маленького Джона.

— Эффект толпы, — недовольно ответил тот. — А что?

Робин рывком сел, и почуявший свободу подсвинок с визгом кинулся прочь по заросшему влажным мхом дну канавы.

— Куд-да?! — Дик попытался было перехватить улепетывающую тварь за заднюю ногу, но не успел. — Какого черта ты его отпустил, Робин?! Это же был наш обед!

— Пусть бежит, — рассеянно отозвался Локсли. — Может, вдова накормит нас сегодня обедом получше. Да еще в придачу выкатит нам бочонок первосортного эля…

— Хха! Само собой, выкатит — подлив туда сначала отравы! — снова захохотал Дик.

Но его смех стих, стоило ему взглянуть на Локсли. Вожак аутло улыбался мечтательной улыбкой, которая была хорошо знакома шервудским стрелкам.

— Нет дыма без огня, — пробормотал йоркширец и повернулся к Туку: — Скажи, братец, кроме латинской премудрости тебя чему-нибудь учили в Саламанке? Помнится, ты хвалился, будто знаешь лечебные травы не хуже любой деревенской знахарки… Это правда?

— Истинная правда и святая истина, поп scholae, sed vitae discimus[19], — важно подтвердил Тук. — А зачем тебе понадобились мои познания в травах? Неужели у тебя началась лихорадка от этой проклятущей мокротени?

— Нет, меня замучила бессонница, и мне позарез нужно сонное зелье, да такое, чтобы валило с ног! — Вожак «волчьих голов» быстро взглянул на Кеннета: — Кен, в экзекуторах у Певерила все еще ходит старый Губерт?

— Он самый, — пристроившийся рядом с Джоном беспалый аутло хмуро осматривал оперение стрел, порядком пострадавшее при падении. — А что?

— И его помощник по-прежнему трезвеет только по святым пятницам? — в голосе Робина Гуда зазвучали такие нотки, что все разбойники разом перестали ощупывать ушибы и уставились на своего главаря.

— Да, старого пьянчугу только могила исправит. — Кеннет подозрительно прищурился. — Эй, в чем дело, Робин? Ты же не… ты не собираешься сделать то, о чем просила вдова Хемлок?!

— А почему бы и нет? — Локсли поднял глаза к унылому серому небу, по его лицу все шире стала расползаться улыбка. — Разве вольные стрелки, гроза Ноттингемшира, шип в боку норманов, надежда всех честных саксов, могут допустить, чтобы вздернули трех сыновей несчастной вдовы? Трех молодцов, вся вина которых лишь в том, что они взяли принадлежащее им по стародавнему саксонскому праву?

— Да ты совсем спятил! — пискнул Аллан-э-Дэйл, только что спустившийся в ров вслед за смущенным Барсуком. — Хочешь сунуться в ноттингемскую тюрьму?! Вообразил себя Ричардом Львиное Сердце?!

— Ну, если бы у меня была удача его величества, я бы давно уже болтался в петле, — Робин кончил беседовать с небесами и удовлетворенно кивнул, прежде чем спуститься с них на грешную землю. — Кто стал бы собирать за меня выкуп, угоди я в темницу, верно? Нет, я не король, я всего лишь бедный беглец из Бернисделла… и я не собираюсь прорубаться сквозь стражу и брать штурмом тюрьму. Но если завтра Святая Дева Мария будет ко мне благосклонна, Аллан, ты вскоре пропоешь своей малютке Рози новую великолепную балладу!

Глава десятая ПОЖАР